Снадобье для вдовы - [4]

Взглянув на толпу и заметив Клару, поднятую над головами, ее Величество улыбнулась и, повернувшись к супругу, что-то прошептала его величеству. Дон Педро, мельком взглянув на девочку, тоже улыбнулся и, одобрительно кивнув, вновь вернулся к своим мыслям.

Стоило августейшей чете скрыться из виду, как толпа зевак, пихаясь и переругиваясь, тоже стала расходиться по своим делам.

— Так в какой монастырь ты так спешила? — спросил мужчина.

Магия очарования растаяла, и Клару вновь охватило чувство паники.

— В тот, что стоит позади, в конце улицы — пробормотала она. Естественно, девочка отлично знала, где искать сестер-монахинь — доходишь до конца улицы и сворачиваешь направо, а затем у фонтана налево и идешь до конца улицы, там монастырь и находится.

Меж тем спутник Клары уводил ее все дальше от намеченной цели.

— Пожалуйста, отпустите меня. Мне нужно туда прямо сейчас.

— Ты живешь в монастыре?

Девочка покачала головой.

— А ты вообще где-нибудь живешь?

— Нет, господин. Пожалуйста, отпустите меня, — заныла Клара, пытаясь повернуться у него на плече так, чтобы половчее спрыгнуть.

Однако мужчина крепко стиснул ее лодыжки.

— Посиди-ка минутку спокойно. В тот монастырь таких маленьких ребятишек не берут. Если тебе некуда пойти, тебе нужно в тот, что стоит через дорогу. Сестры там очень милые и добрые женщины. — Он зашагал сквозь толпу, расступающуюся перед ним, как туман, и, поставив девочку у каких-то ворот, позвонил в колокольчик, но едва они распахнулись, отпрыгнул в сторону и исчез, словно застыдившись своего внезапного порыва помочь.

Четыре монахини, собравшиеся в маленькой прихожей, с подозрением смотрели на Клару.

— Наверное, тебе велела прийти сюда твоя мать, — усталым голосом сказала одна из них.

— Не совсем так, святая сестра, — покачала головой Клара. — Мама сказала, чтобы я пошла к сестрам, а они знают что делать.

— Не обязательно повторять все слово в слово, — сказала усталая монахиня. — Ты только отнимаешь у нас время.

— Как тебя зовут, дитя? — спросила монахиня, стоявшая возле окна и явно наблюдавшая за чем-то снаружи.

— Клара, сестра.

— Ты будешь обращаться к настоятельнице, как к преподобной матери, Клара, — сказала Скучная (как девочка уже мысленно ее окрестила).

— Прошу прощения, преподобная мать, — склонилась та в реверансе. — Меня зовут Клара.

— Просто Клара? И никак по-другому?

Строгий материнский наказ «никому ничего не говорить» все еще звенел в ушах. Никогда прежде она не видела мать, охваченную таким страхом. Лучше совершить великий грех, солгав монахиням, чем предать этот дрожащий голос.

— Не знаю, преподобная мать.

— Понятно. — Настоятельница отвернулась от окна. — Сколько тебе лет?

— Одиннадцать.

— Ты уверена? — удивилась Усталая. — На вид тебе не больше восьми-девяти.

— Мне одиннадцать, сестра. Мама говорит, что я очень маленькая для своего возраста.

— Что ты умеешь делать?

— Делать? — с растущей паникой в голосе переспросила Клара.

— Хоть что-нибудь? Чему тебя учили?

— Читать и писать, — ответила Клара, — немного… Еще я умею шить, но…

— Не очень хорошо, — нетерпеливо перебила настоятельница.

На сей раз Клара была слишком напугана, чтобы ей перечить.

— И ты никогда не ходила на работу?

— На работу? — прошептала она. — Нет, сестра.

— И у тебя нет денег, — сказала настоятельница, но куда более мягким голосом.

— Это мне дала мама, прежде чем она и… прежде чем она уехала. — Клара достала кошель и протянула его Усталой.

— Сколько там, сор Доменика? — спросила настоятельница.

— Пять су, преподобная мать.

— Бедняжка, — вздохнула та. — Наверное, она отдала все, что у нее было.

Клара горько расплакалась.

— Ну-ну, успокойся, моя дорогая, — голос настоятельницы потеплел. — Все мы в руках Божьих. Сор Доменика, подозреваю, что Кларе нужны ужин и постель. До завтра нам не стоит принимать никаких решений.

На следующее утро, сразу после тирсов, Клара столкнулась в прихожей с настоятельницей. Сделав свой лучший реверанс, она пожелала настоятельнице доброго утра, как ее учили дома.

— Что ж, Клара, — с улыбкой сказала та, — стало быть, ты утверждаешь, что тебе одиннадцать. Полагаю, ты все же можешь ошибаться, но сегодня утром я намерена поговорить с тобой не как с одиннадцатилетней, а как с девушкой четырнадцати или пятнадцати лет. Посмотри в сад.

Слегка напуганная, Клара выглянула в окно. Под лучами утреннего солнца копошилось множество детей: одни играли, другие сидели молча, некоторые ссорились по каким-то лишь им известным детским пустякам. Ребята постарше пытались поддерживать порядок с помощью двух молчаливых монахинь, которых она видела вчера.

— Да, преподобная мать?

— Два года назад половину наших воспитанников унесла чума, а на следующее лето — еще четверть. Еще несколько из нас умерли два месяца назад. Теперь здесь четыре монахини с двумя послушницами, которые присматривают за малышами — это самые старательные работники во всем христианском мире. Ты такая же, что и все эти дети, которых ты видишь. Отец, мать или оба родителя умерли. И, как и у тебя, у них нет никого, кто бы мог о них позаботиться. Мы принимаем их к себе больше, чем можем, но ведь кто-то же должен это делать! Будь моя воля, Клара, я бы оставила тебя здесь навсегда. Похоже, ты умная, хорошая девочка, быстрая и усердная работница. Не сомневаюсь, что ты станешь для нас замечательной помощницей.