Сначала женщины и дети - [19]

Всякий раз это сопровождалось показными недоумениями: «Боже правый, они опять пересадили нас за другой стол. Не могу понять почему!» В этом была большая доля лукавства. «Вы недостаточно хороши, чтобы сидеть с нами за одним столом, — вот были их истинные мысли. — Я лучше сяду с Уайденерами или Кардезами». Реджа поражало то, что в обществе, и без того разделенном на сообщества, даже в самых высших слоях деление на группы продолжалось.

За столом, где сидели Грейлинги, соседи менялись все четыре вечера подряд. Редж был уверен, что это не миссис Грейлинг просила их отсадить. Он мог только предположить, что те сами выражали желание пересесть, испытывая дискомфорт в атмосфере очевидной напряженности между супругами. Пока Редж разносил на серебряном подносе закуски, блюда первой перемены и овощи, ему удавалось подслушивать разные разговоры. В результате он пришел к выводу, что миссис Грейлинг была женщиной чрезвычайно вежливой и благовоспитанной. Она больше интересовалась другими, чем говорила о себе, и умела поднять настроение своим собеседникам.

В субботу миссис Грейлинг большую часть вечера переговаривалась с английской леди, в то время как дочь той расспрашивала Хоусонов о Канаде. Редж навострил уши, когда пассажиры стали обсуждать скорость, с которой шло судно. Он предполагал, что «Титаник» проходил ходовые испытания. Было похоже, что они специально выжимали максимум из его возможностей, и судно великолепно справлялось: все его поршни, цилиндры и винты работали бесперебойно, как и было задумано их создателями.

Пока Редж собирал тарелки, пассажиры переключились на обсуждение будущей телефонной связи между Америкой и Англией. Редж ни разу в жизни не пользовался телефоном. Однажды, когда он находился в конторе «Уайт Стар Лайн», там зазвонил телефон. Звонок был таким громким и настойчивым, что Редж чуть не подскочил от неожиданности.

Он отнес посуду на кухню, пока другой официант обходил гостей, подливая им вино в бокалы. Почему Грейдинги не разводятся, недоумевал Редж. В теперешнее время это случалось все чаще, ну, поосуждают их с год или около того, зато потом можно жить дальше. Может, они не делают этого по религиозным мотивам, а может, все дело в деньгах… Он полагал, что в случае развода мистеру Грейлингу придется расстаться со значительной частью своего мультимиллионного состояния. С другой стороны, Редж припомнил, что первая миссис Астор получила всего лишь небольшое пособие от семейных денег по условиям соглашения, которое она подписала, выходя замуж.

Возвращаясь обратно, чтобы проверить остальные свои столы, Редж высматривал девушку с палубы, как он про себя ее называл. Но той по-прежнему нигде не было. И хотя салон был довольно большим — вмещал более пятидесяти столов, — Редж был уверен, что приметил бы ее сразу. У него была отличная память на лица, особенно на такие запоминающиеся, как у нее.

Хоусоны снова ругались, стало очевидно, что мистер Хоусон днем проиграл деньги. Когда Редж подошел, чтобы принять у них заказ на десерт, они заговорили на повышенных тонах, и она, отодвинув стул, поднялась. Редж держался на расстоянии, ему вовсе не хотелось, чтобы она снова вцепилась ему в пиджак.

— Когда я шла к алтарю, то не подозревала, что выхожу замуж за неудачника, — бросила она.

— А я не думал, что женюсь на испорченной девчонке, — парировал он.

Она швырнула на пол салфетку и бросилась к Реджу.

— Ты принесешь мне десерт в каюту? — спросила она преувеличенно слащавым голосом, специально громко, чтобы услышал муженек. — Выбери сам. То, что, по-твоему, мне понравится. — Это было такое неприкрытое заигрывание, что Редж не знал, куда девать глаза.

— Извините, мэм, но мне не разрешено покидать рабочее место.

— Я настаиваю! — потребовала она, топнув ногой. — Я категорически настаиваю.

— В таком случае я прослежу за этим, — кивнув, пообещал Редж, на что она жеманно улыбнулась.

Как только она покинула салон, Редж спокойно обратился к мистеру Хоусону:

— Я попрошу вашего стюарда принести что-нибудь для вашей жены, — сказал он, стараясь прояснить свою позицию.

— И пусть это будет мышьяк, — пробормотал канадец.

Ну почему его столики прямо-таки притягивали несчастливые пары, удивлялся Редж. Неужели все дело в нем? На судне были десятки счастливых семей. Он видел, как, сидя на променаде и глядя на закат в океане, держались за руки Штраусы, пожилая пара лет шестидесяти с небольшим. А молодые супруги-испанцы все время смеялись, словно певчие птички. Множество пар выглядели неподдельно влюбленными, но остановиться и задуматься заставляли именно те, кто был несчастен. Если он женится на Флоренс, неужели однажды они тоже будут вот так же пикироваться? Он не смог бы этого вынести.

Ближе к девяти, когда публики в ресторане оставалось совсем немного, Редж обнаружил, что миссис Грейлинг сидит в одиночестве за своим столом. Он предположил, что мистер Грейлинг удалился в курительный салон выпить бренди.

— Принести вам чего-нибудь еще, мэм?

— Нет, ничего не нужно, — улыбнулась она. — Наблюдаю за вами, я сама устаю, глядя, как вы усердно трудитесь, не останавливаясь ни на секунду. А как вы грациозно передвигаетесь между столами, словно танцуете!