Сначала исчезли пчёлы… - [2]
Сколько раз меня проклинали в лицо… Сколько раз я слышал проклятия через плечо, когда мои клиенты в гневе вставали со стула и быстрым шагом направлялись к выходу… Сколько уникальных словосочетаний, из категории матерной брани, я услышал в свой адрес — и не сосчитать. Единственное, что я считаю — это сколько раз в меня плюнули. Да-да! Было и такое! Целых семь раз, за почти десять лет работы на этом самом месте.
И, на самом деле, я не осуждаю всех этих людей. Ведь я работаю в отделе продовольствия, а по радостным поводам сюда приходят редко. 99,9 % — это те люди, которые не понимают, почему в этом месяце им на зарплатную карту пришла иная номенклатура или почему набор продуктов был урезан. Для тех, кто спал последние десять лет, поясню…
С 2030 года расчёт работодателей со своими сотрудниками проводится в продуктах питания и денежном номинале на иные покупки. Со вторым никогда никаких проблем не бывает. Ну, почти никогда… А вот с первым, как говорил мой отец — тушите свет! После того как исчезли пчёлы, начался глобальный продовольственный кризис, вынудивший правительства, причём, даже правительства стран-геополитических конкурентов, объединить усилия. Однако, решительные попытки устранить природный дисбаланс привели лишь к усугублению ситуации. Внедрение инновационных, перспективных, но недостаточно исследованных технологий в сельском хозяйстве и, в целом, пищевой промышленности, вывели человечество, как тогда казалось, на край гибели. Но качественно новый этап экологического кризиса показал, что край был ещё далеко, а теперь носки стоптанных сапог уже точно висят над пропастью. И вот тогда-то и придумали систему разделения пищевых ресурсов.
Согласно данной доктрине, принятой на уровне мирового правительства, продовольственная корзина, для каждого типа и подтипа служащих, формировалась специальным департаментом. То есть, когда человек устраивался на работу, то точно знал, что именно он сможет себе позволить вынести из магазина в конце месяца. Но, когда стало совсем худо, правительство приняло поправку, и вот уже пять лет департамент оставляет за собой право менять продуктовый набор, в зависимости от обилия или недостатка тех или иных ресурсов. То есть, если синтетического хлеба сделали меньше, то, велика вероятность, особенно если должность у вас «не очень», что в конце месяца вы обнаружите на карточке лимит не в 15, а, скажем, в десять, а то и пять буханок.
Как мне рассказывал дедушка — в нашей стране уже вводились продовольственные карточки, когда был сильный дефицит. Только тогда карточка была гарантией, что ты получишь тот товар, на который она даёт тебе право. К тому же, если продуктов не было в принципе, то их не было и в магазинах. Сейчас ситуация сложилась несколько иная. Как правило, сейфо-прилавки супермаркетов не пустуют. Сквозь бронированное стекло можно видеть генномодифицированные и синтетические яблоки, томаты, мясо… Только вот, без лимита на карте всё это так и остаётся за бронестеклом ждать своего покупателя. А ещё существуют такие естествоиспытатели как я, которые должны объяснять ни в чём неповинным людям, почему они и их дети будут недоедать в этом месяце больше чем в прошлом и надеяться на то, что в следующем не будет ещё хуже.
Вот и сейчас напротив меня сидит, ещё вполне молодая, но безмерно уставшая женщина и, уже в который раз, её мозг отказывается понимать ложь того официоза, что я вынужден повторять ей снова и снова. Последние полгода мы видимся с ней каждый месяц.
— Ну почему кальционная крупа? — едва сдерживает слёзы, теребя в сухих пальцах серый платок. — Её залежи должны быть! Почему она?! Двести грамм на месяц. На месяц!
— Я всё понимаю, — в очередной раз пытаюсь, одновременно, и дистанцироваться и проявить участие, — но департамент не объясняет своей политики. Ни нам, ни вам… Наверное, есть резкие причины для сокращения лимита именно на крупу, обогащенную кальцием.
— Вы не понимаете! У меня сын уже четвёртый раз за год кости ломает. Ему нужен кальций! А где его взять? Из этих двухсот грамм?
— Я не знаю, — признаюсь и поплотнее натягиваю на лицо маску сочувствия, утопающего в печали. Эту маску можно назвать моей рабочей одеждой. Строить рожи — тоже часть моей работы. Как сейчас, сочувствующего и понимающего, или как двадцать минут назад, непроницаемого и холодно клерка-сноба. Их у меня много и, кто бы знал, как я хочу забыть о них, раз и навсегда…
— Вы не знаете, где брать, не знаете, почему департамент каждый месяц нас обкрадывает. Тогда — зачем вы здесь сидите? Зачем нужны, такие как вы?
— Этого я тоже не знаю, — говорю вполне откровенно.
— Я не знаю как так дальше жить! — женщина всё-таки не сдерживает эмоций и прячет мокрые глаза в платок. — Почему всё так? Почему нас просто не могут взять и убить? Зачем нас так мучить, Господи?
Она утыкается лбом в кулачок, так что загораживает от меня половину лица. Мне остаётся лишь смотреть в единственный, оставленный мне для обозрения, глаз, который испускает солёную влагу на дрожащие, щедро подведённые тушью ресницы. Вот капля, вдоволь напитавшаяся чернилами женской красоты, срывается и разбивается об стол, оставляя на нём небольшую тёмную кляксу.
У околофутбольного мира свои законы. Посрамить оппонентов на стадионе и вне его пределов, отстоять честь клубных цветов в честной рукопашной схватке — для каждой группировки вожделенные ступени на пути к фанатскому Олимпу. «Анархо» уже успело высоко взобраться по репутационной лестнице. Однако трагические события заставляют лидеров «фирмы» отвлечься от околофутбольных баталий и выйти с открытым забралом во внешний мир, где царит иной закон уличной войны, а те, кто должен блюсти правила честной игры, становятся самыми опасными оппонентами. P.S.
Неподкупные пальцы грехов минувшей молодости незримо тянут успешного инженера обратно на малую Родину — в небольшой провинциальный городок. Меж редких высоток видятся проблески бездумно утраченного главного — теплоты близких, любви родных. Однако, судьба готовит нежданное, для каждого, кто ещё вчера видел наброски новой жизни в чистой тетради — смерть. Но переступив главную черту герой понимает, что его эпилог вполне может оказаться гораздо содержательней, чем вся прижизненная повесть.
Костя Жмуркин – человек редчайшего дара, о наличии которого он сам, как это обычно бывает, даже и не догадывается. Любой человек или предмет, ставший объектом симпатий злополучного Кости, обречен на полный и неизбежный крах, сколь бы преуспевающим и неуязвимым он ни казался. Под воздействием этого ужасного и абсолютно неуправляемого дара гибнут идеи и люди, отказывает сверхнадежная техника, разваливается могучая сверхдержава. Нет конца и края всем Костиным несчастьям, так же как и нет средства обезвредитьзаложенную в него «бомбу».
В представленном ниже трогательном рассказе автор демонстрирует, что семейные узы бывает очень сложно разорвать, даже если ради этого вы решитесь отказаться от человеческого облика.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Странные приключения Ионы Шекета» — патрульного времени, галактического путешественника, выпускника загадочного Оккультного университета, несостоявшегося межпланетного дипломата — и, наконец, просто хорошего человека!Приключения научно-фантастического, эзотерического, фэнтезийного и откровенно иронического порядка!Самая забавная, озорная и точная пародия на «Звездные дневники Ийона Тихого», какая только может быть!Жанна д'Арк — и дворцовые интриги Атлантиды…Прелести галактической политики — и забытые страницы звездных войн…Похождения в мире духов — и в мирах «альтернативной истории»!В общем, это — неописуемо!
Стратификатор используется для того, чтобы извлекать не прошлые, а будущие инкарнации.
Попытка изменить реальную историю, меняя историю в альтернативном мире.