Смысл жизни: учебное пособие - [11]

• Самый тяжёлый момент — пробуждение. Во сне забываешься, а проснёшься: тебя нет рядом — страшная боль (16 сентября).

• Мы были счастливы в твоё последнее лето, потому что так любили друг друга, как никогда прежде (18 сентября).

• Я вижу тебя повсюду. Выйду на балкон — вижу там тебя под зонтиком, ложусь на кровать — вижу, как ты смотришь телевизор со скорбным лицом, прихожу на кухню — вспоминаю, как ты делала салат в последний раз. Помню твои слёзы, когда я принёс тебе сирень. Нет конца этим видениям (19 сентября).

• Я наполовину умер. Наполовину живой, наполовину мёртвый. Половина моего тела и души умерла вместе с тобой. Ты была моей половинкой. Моя жизнь наполовину обессмыслилась (27 сентября).

• Вспомнил, как ты мне говорила, что прожила счастливую жизнь: «У меня прекрасный, гениальный муж, у меня хороший сын, студенты меня любят… Я прожила счастливую жизнь». Спасибо тебе, добрая душа! Но я чувствую себя виноватым перед тобой. Я был плохим мужем. Занимался главным образом своими книгами и статьями. Трудился для человечества, а надо было делать тебя счастливой. Нет мне прощения. Только во время болезни я был таким, каким должен был быть всю жизнь. Моя вина перед тобой безмерна. Я не могу ничего исправить. Эта вина, по-видимому, и сведёт меня в могилу. Туда мне и дорога. Арсений и неизданные книги удерживают. Но смерть не будет спрашивать (29 сентября).

• Горе обессиливает, делает нелюдимым, безразличным и безмолвным. Маленькое горе болтливо, а большое — безмолвно (7 октября).

• Врач:

— Лариса Владимировна, Вы меня слышите?

Ты:

— Глаза — вверх. Этого твоего взгляда я не забуду до конца своих дней (14 октября).

• Знаешь, моя жизнь теперь поделилась на ту и эту. Та — прежняя, до твоей смерти, полноценная, подлинная, счастливая и эта — неполноценная, полужизнь, рефлекс прежней. Эта мне нужна лишь для того, чтобы закончить то, что не успел доделать в той (15 октября).

• Вспомнил, как в сентябре прошлого года я лежал в больнице и писал там статьи о сказках М.Е. Салтыкова-Щедрина и «Голубой книге» М.М. Зощенко. Это была моя болдинская осень. По возвращении из больницы я быстро написал ещё статьи о письмах А.С. Пушкина, две статьи об А.А. Блоке, статью о сказке Л.А. Филатова и др. Это было счастье! Но я этого не понимал. Это было счастье потому, что ты была рядом. Я читал тебе свои статьи. Далеко не всё ты принимала. Например, ты забраковала первые варианты статей о М.Е. Салтыкове-Щедрине и М.М. Зощенко. Пришлось переделывать. Да, я не понимал своего счастья. Теперь я его понимаю. Не нужно себя казнить за это. Нужно понять, что твоя смерть открыла мне глаза на ту жизнь — полноценную и счастливую. Теперь мир померк для меня. Выход один: освещать его счастьем той жизни (16 октября).

• Всё-то я расписал со своим горем, а оно не уходит (16 октября).

• Я теперь просыпаюсь всё время с одним и тем же вопросом: неужели опять жить? (21 октября).

• Не дай Бог вдоветь да гореть! Дай Бог погореть, да не дай Бог овдоветь; Лучше семью гореть, чем однова овдоветь; Видал ли ты беду? Терял ли ты жену? Не плачет малый, не горюет убогий, а плачет да горюет вдовый; Вдовец — деткам не отец, а сам круглый сирота; Горькие проводы — жена мужа (муж жену) хоронит. Вдового никто не приветит (23 октября).

• Два человека я любил в своей жизни бесконечно — маму и тебя. Обе великомученицы. Обеих нет в живых, но любовь осталась (25 октября).

• Вспомнил, как мы с тобой добрались на коляске до рынка на «Волжской» и как ты там выбирала ягоду, помидоры… Ты учила меня, как это нужно делать. Спасибо тебе, родная. Спасибо тебе за всё, что ты дала мне на этой земле (27 октября).

• Мне стыдно перед тобой. Я живу (ем, смотрю ТВ etc.), а тебя нет. Мне очень стыдно жить (28 октября).

• Где ты, моя родная? (29 октября).

• Только вчера я понял твоё состояние летом (в особенности — в августе). Глядя на экран телевизора, ты думала: «Всё это так ничтожно и так далеко от меня перед надвигающимся концом». Ты научила меня смотреть на этот мир августовскими глазами (11 ноября).

• В августе: «Мы даже не съездили на Аршан. Ты всё время писал и писал свои книги. И что ты за них получил?» (22 ноября).

• Твою одежду некому носить. После моей смерти некому будет читать мои книги (23 ноября).

• Полноценная жизнь кончена. Сулит мне труд и горе грядущего волнуемое море. Только память о тебе поддерживает меня на плаву. Она меня очеловечивает (13 декабря).

• В больнице: «Я так тебя люблю! Я так тебя люблю! Я так тебя люблю!» (20 декабря).

• Кончается этот страшный, 2010 год. Время меня не лечит. Чувствую себя так же, как на другой день после твоих похорон. Тебя нет рядом. И так будет всегда. До конца моих дней. Я тебя никогда не увижу. Никогда не поговорю с тобой. Никогда ты не встанешь из гроба и не вернёшься ко мне. И это принять? И с этим смириться? И это пережить? (31 декабря).

• Я говорю с тобой, как верующий — с Богом. Я тебя боготворю.

• Моя жизнь стала страданием. Но и оно мне дорого, поскольку оно о тебе (15 января 2011 г.).

• Как охотно ты, добрая, открытая душа, делилась с медиками своими мыслями и чувствами. Тебя слушали. Понимали, что это тебе необходимо (17 января).