Смысл жизни: учебное пособие - [9]

А дальше у автора этого эссе начинаются омерзительные апологии самоубийства. Приведу здесь только одну из них, оставив на его совести все остальные: «…если трудно с точностью зафиксировать мгновение, неуловимое движение, при котором избирается смертный жребий, то намного легче сделать выводы из самого деяния. В известном смысле, совсем как в мелодраме, самоубийство равносильно признанию. Покончить с собой — значит признаться, что жизнь кончена, что она сделалась непонятной. Не будем, однако, проводить далёких аналогий, вернёмся к обыденному языку. Признаемся попросту, что „жить не стоит“. Естественно, жить всегда нелегко. Мы продолжаем совершать требуемые от нас действия по самым разным причинам, прежде всего в силу привычки. Добровольная смерть предполагает, пусть инстинктивное, признание ничтожности этой привычки, осознание отсутствия какой бы то ни было причины для продолжения жизни, понимание бессмысленности повседневной суеты, бесполезности страдания» (Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде.). Эти слова были обнародованы в 1942 г., когда их автору было 29 лет. История умалчивает о том, какое число почитателей А. Камю, ставшего Нобелевским лауреатом, нашли в них вдохновение для своего решения уйти из жизни[2].

Восставать против бессмысленности жизни неразумно: «К чему восставать, если в тебе самом нет ничего постоянного, достойного того, чтобы его сберечь?» (Камю А. Бунтующий человек URL: http://www.tuad.nsk.ru/-history/Author/Engl/C/CamusA/bunt/index.html).

Итак, Альбер Камю внёс весомый вклад в разрушение нравственности людей, оказавшихся под обаянием его творчества. Иначе и не могло быть, поскольку он довёл до логического конца шопенгауэровскую линию в экзистенциализме, ведущую в пропасть небытия. Этому способствовал его стиль мышления. Он был виртуозным мастером абсурдистского стиля мышления. Он стал им не случайно, поскольку в качестве отправного пункта своей интеллектуальной деятельности рассматривал бессмысленность человеческого существования, а бессмысленность и есть абсурд.

Не могла пройти мимо вопроса о смысле/бессмысленности жизни русская художественная литература. В стихах многих наших поэтов нашла место экклезиастическая стихия. Её начало положил В.А. Жуковский своим стихотворением «Человек». Вот что вслед за Экклезиастом он сообщил в нём своему читателю о человеке, а стало быть, и о нём:

Ничтожность — страшный твой удел!

Чего ж искать тебе в сей пропасти мучений?

Скорей, скорей в ничто! Ты небом позабыт,

Один перун его лишь над тобой гремит;

Его проклятием навеки отягчённый,

Твоё убежище лишь смерть!

Чтобы почувствовать бессмысленность собственной жизни, читателю требуется не воспринимать мысли Экклезиаста как отвлечённые от его персоны, а принимать их на свой счёт. Тогда он прочувствованно прочтёт:

Ничтожный человек! что жизнь твоя? — Мгновенье.

Взглянул на днéвный луч — и нет тебя, пропал!

Из тьмы небытия злой рок тебя призвал

На то лишь, чтоб предать в добычу разрушенья;

Как быстра тень, мелькаешь ты!

Игралище судьбы, волнуемый страстями,

Как ярым вихрем лист, — ужасный жребий твой

Бороться с горестью, болезньми и собой!

Несчастный, поглощён могучими волнами,

Ты страшну смерть находишь в них.

В бессилии своём, пристанища лишённый,

Гоним со всех сторон, ты странник на земли!

Что твой парящий ум? что замыслы твои?

Дыханье ветерка, — и где ты, прах надменный?

Где жизни твоей следы?

Последняя строчка в этом стихотворении, сказанная поэтом от себя («Могила — к вечной жизни путь»), мало утешает.

Очень лаконично свёл наши счёты со смыслом жизни К.Н. Батюшков:

Рабом родится человек,

Рабом в могилу ляжет,

И смерть ему едва ли скажет,

Зачем он шёл долиной чудной слёз,

Страдал, рыдал, терпел, исчез.

Неожиданное отступление от Экклезиаста позволил себе молодой М.Ю. Лермонтов в стихотворении «Смерть», где он призывает смерть, потому что устал от жизни. Ведь если продолжать жить, то сразу возникнут вопросы:

Ужель бездушных удовольствий шум,

Ужели пытки бесполезных дум,

Ужель самолюбивая толпа,

Которая от мудрости глупа,

Ужели дев коварная любовь

Прельстят меня перед кончиной вновь?

Ужели захочу я жить опять,

Чтобы душой по-прежнему страдать

И столько же любить?

Но главная причина — в людях:

Пускай меня обхватит целый ад,

Пусть буду мучиться, я рад, я рад,

Хотя бы вдвое против прошлых дней,

Но только дальше, дальше от людей.

Стихотворение «С тех пор как мир наш необъятный» И.С. Никитин целиком посвятил подтверждению мысли Экклезиаста о том, что всё повторяется. Вышла невесёлая картина:

С тех пор как мир наш необъятный

Из неизвестных нам начал

Образовался непонятно

И бытие своё начал,

Событий зритель величавый,

Как много видел он один

Борьбы добра и зла, и славы,

И разрушения картин!

Как много царств и поколений,

И вдохновенного труда,

И гениальных наблюдений

Похоронил он навсегда!..

И вот теперь, как и тогда,

Природа вечная сияет:

Над нею бури и года,

Как тени лёгкие, мелькают.

И между тем как человек,

Земли развенчанный владыка,

В цепях страстей кончает век

Без цели ясной и великой…

Щемящей болью веет от самого горестного стихотворения И.С. Никитина о своей, как ему казалось, бессмысленной, никому не нужной жизни, которую он досрочно хоронит: