Смысл жизни человека и государства - [24]

Но чем же опасен авторитаризм? Ведь, хотя он и имеет массу отрицательных качеств, разобранных при выявлении признаков авторитаризма в современной России, но все они, в принципе, не смертельны, как для государства, так и для общества, тем более, что сам по себе авторитаризм жизненно необходим в переходный период от тоталитаризма к демократии. Но именно только в переходный период, когда сохраняется реальная опасность возвращения к тоталитарной системе, которой в условиях нашего государства являлся социал-коммунизм. Являлся, но уже не является, по крайней мере, в течение последних десяти лет. Сохранение же и тем более укрепление и расширение авторитаризма не может не привести к возвращению тоталитаризма.

Тем не менее, похоже, что подтверждается предсказание Виталия Третьякова (51) об уровне “политических и гражданских свобод…. Не следует ждать и резкого повышения этого уровня - кремлёвские власти … опасаются любого проявления политического революционизма, как в собственной политике, так и в обществе, предпочитая медленное эволюционирование революционным скачкам”.

Определённым подтверждением этого предсказания является то, что вскоре после прихода к власти нового президента главный “поучитель и запугиватель” либералов Виталий Иванов радостно припугнул упрямых либералов: “После майских заявлений и назначений стало уже окончательно ясно, что “оттепель” скорее произойдёт на Луне, чем в России. И большинство тех, кто ещё недавно, ломая ноги, бегал записываться в “оттепелевцы”, теперь стараются о своей дури не вспоминать (так пытаются стирать из своей и чужой памяти учинённые по пьянке непристойности)… Одни легли на дно и забились в ил, а другие, переобувшись в воздухе, громко славят “Программу-2020”. Впрочем, тех, кто всё ещё ждёт пусть хотя бы “нанооттепили” и хочет об этом поговорить, всё ещё хватает…. По этому поводу можно заметить, что, рассуждая о войне легко накликать её на себя, так сказать персонально” (62).

Действительно, сам по себе авторитаризм в нашей стране исчезнуть не может. Тем более, что значительная часть Российских граждан, не избавившаяся от коллективистского мышления, придерживается убеждения, что”наиболее отталкивающими своими чертами тоталитарные режимы обязаны исторической случайности,.. разве не могут оказаться во главе такой системы (если она необходима для достижения грандиозных целей) порядочные люди, которые будут управлять в интересах всего общества?” В конце концов “тоталитаризм одинаково может творить добро, и зло, а на какие цели его направить - зависит исключительно от того, кто будет диктатором”.

К несчастью, все “худшие черты… тоталитарных режимов - это не случайные побочные явления, а неизбежные следствия тоталитаризма, которые рано или поздно обязательно проявятся”. И речь идёт даже не о том, что к власти (причём неограниченной власти) после очередных выборов придёт хитрый подлец или самодур, и даже не о том, что у действующего вполне порядочного президента произойдёт какой-нибудь микроинсульт, способный как минимум резко обострить черты личности человека, а как максимум принципиально изменить его психологию. Всё дело в том, что любому даже “демократическому государственному деятелю, занявшемуся планированием экономики, вскоре придётся возложить на себя диктаторские полномочия, либо отказаться от своих планов”, а в тоталитарном обществе, где “государство поставлено выше личности … где всё общество поставлено на службу нескольким конкретным целям”, и где тотальное большинство людей, развращённое тоталитарной пропагандой, готово жертвовать всем ради достижения этих целей,”неизбежно, что жестокость становится в какой-то момент долгом, что действия возмущающие душу, - например, расстрел заложников или убийство стариков и больных, - начинают казаться простой целесообразностью, что насильственное вырывание с насиженных мест сотен тысяч людей превращается в политическую необходимость, одобряемую всеми, кроме жертв”.

Поэтому попытки проправительственных “истинных русских демократов”, типа Виталия Третьякова (63), доказать, что “будущая… российская политическая система… не будет… калькированной с французского или американского образца”, а “будет именно русская политическая система, всегда немного традиционная и всегда отчасти футуристическая, поскольку во внутренней политике России… всегда будет несколько больше авторитаризма, чем во Франции или Германии. Просто потому, что Россия пространственно больше, что у нас сильны соответствующие исторические традиции…”, не имеют под собой никаких серьёзных основ, кроме желания угодить мнению высокого начальства.

На самом деле менталитет российского народа уже изменился за прошедший после установления демократии относительно короткий период и начинает приближаться к менталитету развитых капиталистических стран. Так по данным исследовательского центра портала SuperJob.ru: в 2008 году 78% наших граждан (а в 30-40 летнем возрасте - 82%) стали понимать, что недостаток финансов - это мотивация для того, чтобы трудиться больше и лучше, и только 16% готовы умерить свои потребности и ждать, когда государство придёт им на помощь.