Смятение - [52]

Оказавшись у аппарата, Глэдис схватила трубку и стала дрожащей рукой набирать длинную последовательность цифр. Несколько раз она ошибалась и начинала сначала, но Пол, вошедший в офис следом за ней, не сделал никакой попытки ей помочь. Он только молча стоял рядом и смотрел, и лицо у него было суровым. К счастью, женщина, впустившая их в здание, никуда не торопилась. Ожидая, пока Глэдис дозвонится, она вернулась к себе в кабинет и занялась какими-то делами.

Наконец Глэдис удалось правильно набрать номер, и она замерла, прислушиваясь к далеким гудкам и соображая, куда ей звонить, если дома никого не окажется. Но ей повезло. На шестом звонке кто-то взял трубку, и Глэдис узнала голос Дуга.

— Привет, Дуг, это я, — быстро сказала она. — Что с Сэмом? Как он?

— Он играл в школе в бейсбол и повредил запястье, — объяснил Дуг совершенно спокойно.

— Запястье? Только и всего? — удивилась Глэдис.

— А ты надеялась, что он сломал себе шею?

— Нет… Я просто подумала, что, раз ты позвонил, значит, дело серьезное. Пока мы добрались до работающего телефона, я черт знает чего себе навоображала!

— Запястье — это вполне серьезно! — раздраженно бросил Дуг. — У Сэма очень болела рука, и Таня возилась с ним целый день.

— Что ж, поблагодари ее от моего имени, — сказала Глэдис. Она как раз собиралась спросить, не может ли он передать трубку Сэму, но оказалось, что Дуг еще не все сказал.

— Таня действительно заслуживает благодарности, а вот ты — нет! — заявил он. — С чего ты взяла, что она обязана заботиться о твоих детях, пока ты болтаешься бог знает где?

Глэдис вздохнула. Дуг был в своем репертуаре.

— Они и твои дети тоже, — напомнила она. — Постарайся не забывать об этом — тебе предстоит прожить с ними еще около двух недель.

— Об этом я и говорю, — парировал Дуг. — Тебе ничего не стоит переложить ответственность…

— Я ехала три часа бог знает по каким дорогам, чтобы попасть к телефону! — перебила его Глэдис, и ее глаза сверкнули гневом. — Я мать и не собираюсь ни на кого перекладывать ответственность за моих детей. А вот ты — пытаешься. Почему с Сэмом возилась Таня, а не ты?

Глэдис хотела добавить еще несколько слов, но сдержалась — все равно это не принесло бы никакой пользы, к тому же она задерживала служащую Красного Креста, которая пустила ее к телефону.

— Ты можешь позвать Сэма? — спросила она.

— Сэм спит, — твердо ответил Дуг. — Ему было так больно, что он не спал всю ночь, и Таня дала ему болеутоляющее. Я…

Услышав, что Сэм страдает, Глэдис почувствовала, что глаза ее непроизвольно наполнились слезами.

— Тогда передай ему, что я очень его люблю, — сказала она. — И остальным, конечно, тоже. — К этому времени Глэдис уже подсчитала, что в Уэстпорте сейчас утро и дети ушли в школу.

— Передам, передам, хотя и не знаю, стоит ли… Я звонил тебе не сегодня, а еще вчера вечером, и рассчитывал, что ты сразу же перезвонишь, но ты, наверное, не сочла нужным…

Дуг, несомненно, хотел уязвить ее, но Глэдис только рассердилась, и это помогло ей справиться с огорчением и грустью.

— Ты забыл. Я предупреждала тебя, что ваши звонки будут доходить до меня не сразу. Меня не было в лагере, и твое сообщение я получила только три часа назад. А мне еще надо было добраться до нормального телефона… — Она не стала напоминать Дугу, что между ними — восемь часов разницы и что его утро означает для нее поздний вечер. — В общем, передай Сэму, что, когда я вернусь, я распишусь на его гипсе — пусть оставит для меня место, — добавила она.

— Ладно, ладно… Только постарайся в следующий раз поживей поворачиваться, — проворчал Дуг, и Глэдис захотелось обругать его самыми черными словами, но она сдержалась.

— До свидания, Дуг, — сказала она ледяным тоном и, повесив трубку, со вздохом повернулась к Полу. — Слава богу, ничего страшного, — сказала она. — Сэм просто повредил запястье. Это, конечно, плохо, но вполне поправимо.

— Я понял. — Пол кивнул, но лицо его оставалось суровым, почти мрачным, и Глэдис решила, что он сердится на нее за то, что она заставила его ехать в такую даль.

— Извини, что побеспокоила тебя: я же не знала, что это такой пустяк, — проговорила она. Несмотря ни на что, она была рада, что все эти три часа он был рядом.

— Твой Дуг — все такая же задница? — осведомился Пол.

— Горбатого могила исправит. Только теперь это уже не моя проблема, а Танина, — вздохнула Глэдис.

— Когда-то я его ненавидел. По-настоящему ненавидел, — неожиданно сказал Пол.

— Когда-то я его любила, — вздохнула она. — Все-таки я, наверное, очень плохо разбираюсь в людях…

С этими словами она отправилась в соседнюю комнату, чтобы поблагодарить любезную служащую Красного Креста. Вручив ей пятьдесят долларов для оплаты разговора и в качестве компенсации за беспокойство, Глэдис вышла на улицу. Пол завел мотор джипа, и они быстро поехали по пустынной пыльной улочке.

Обратный путь проходил в густой ночной темноте, поэтому занял еще больше времени. В лагерь они вернулись около полуночи, когда столовая была давно закрыта. Ужин они пропустили, легкий ленч в Бужумбуру язык не поворачивался назвать обедом, да и тот был довольно давно, и теперь оба буквально умирали от голода.