Смотритель маяка - [68]

Артём порывался разломать доску на щепки, разорвать телепатический контакт. Лучше возместить Еве тысячу рублей и прослыть чудаком, чем выводить адские послания, изображая веселье. В этой войне не выиграть. Стоящие за Проводником силы невозможно победить, как невозможно поймать ветер руками. Можно отбивать бесконечные нападки, пользуясь благосклонностью мира живых, однако рано или поздно даже такому затравленному существованию придёт конец. Артёму достаточно один раз потерять жизнь, тогда как Проводник будет воскресать снова и снова, прилагая всё новые усилия для достижения цели. Ни о каком столкновении на равных не могло быть и речи.

Нет. Нет, нет, нет. Позволить себя одолеть, позорно преклониться перед могуществом ледяной вечности – не выход, а капитуляция. Испугаться, проявить трусость – значит предать маму, Вику, всех, кем он дорожил. Изменить мечтам, отказаться от любви, радости, будущего, признать поражение – вот что ему предлагалось. Встать на колени и молить о пощаде у существа, лишённого сострадания. О таком уделе он мечтал? Позорно отказаться от борьбы, робея перед каждым тёмным углом, оглядываться до старости, подсесть на снотворное, забиться в угол, превратившись в невротика. При таком раскладе можно ползти на кладбище, не откладывая, уже сегодня.

Тогда какой у него выбор? Правильный ответ мог быть только один – противостоять. Неравная схватка с неодолимым противником за право существовать. Он не просил наделять его проклятием. Ему нечего делать в мире мёртвых. Его подставили, стравили с непримиримым врагом, запрограммированным на уничтожение всех, кто позволил себе заглянуть в закулисье. Не попади он позавчера на станцию, это произошло бы в любой другой день. Не надо питаться иллюзиями и рвать на себе волосы. Случилось то, что должно было. Проход во сне открывался не для того, чтобы он день за днём вопрошал о его предназначении. Напротив, он слишком затянул, избегая встречи с Прокаженным… то есть Проводником на протяжении целого года. И пусть смысл событий пока ускользал от него, он не позволит сломать ходячему фурункулу то, во что верил и к чему стремился.

– Давай сыграем, уродец. – Он почти уничтожил пиво в бутылке, надеясь прибавить себе храбрости. – Что ты хочешь?

На этот раз Проводник ответил:

С… М… Е… Р… Т… Ь.

– Чьей смерти? – озвучил он риторический вопрос, не обращая внимания на людей вокруг.

Т… Ы… З… Н… А… Е… Ш… Ь.

– Я ни черта не знаю! – надтреснутым голосом воскликнул он, что являлось истиной примерно наполовину. Он кое-что знал и о многом догадывался – Почему ты хочешь смерти?!

Он чуть не сказал «моей» перед словом «смерть».

Т… Ы… П… Е… Р… Е… Ш… Ё… Л… Г… Р… А… Н… Ь.

– Мне не нравится эта игра. Мы можем её прекратить?

Бегунок метнулся вверх: ДА.

– Как это сделать?

С… М… Е… Р… Т… Ь.

– Моя смерть? – не стесняясь посторонней реакции, спросил он.

Бегунок остался на месте. Слово «ДА» умещалось в круглой дырочке почти полностью. Марта беспокойно поглаживала округлый живот. Артём мог бы предложить ей выйти, да отдавал себе отчёт, что это будет воспринято как проявление дурных манер.

– Ты отлично вжился в роль. – Тим больше не улыбался. Артём ничего не ответил на безобидную реплику.

– Как захлопнуть проход? – спросил он у доски. – Портал, окно, проём.

С… М… Е… Р… Т… Ь.

– Вот заладил, паршивец.

– Я не совсем понимаю, что происходит, – недовольно выдала Ева. – Где мой дед? Мы же так договаривались сыграть.

– Что такое станция?

П… Р… Е… Д… Е… Л.

– Тебя можно убить?

Бегунок рванул к слову «НЕТ». Артём откинулся на спинку дивана, кисти рук болели от напряжения. Вопросы плодились в голове с отчаянной скоростью. Он намеренно прекратил общение, чтобы окончательно не убедить однокурсников в своём сумасшествии.

– Извини, Ева, вместо Аркадия Васильевича мне попался какой-то агрессивный призрак. Придётся тебе искать дедушкину заначку без помощи духов.

Кто-то включил музыку, знаменуя окончание шоу. Танцевальный микс на песню Мадонны «In to the groove» рассеял затишье.

– Дедуля и после смерти остался прижимистым скрягой. – Ева хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание. – Народ, у меня идея! Вода в бассейне нагрелась, берите пиво, идём на задний двор!

Основная часть толпы устремилась на кухню, где находилась ближайшая ведущая на улицу дверь. На плечо Артёма легла тёплая ладонь. Света Ситникова наклонилась к нему, дыша винным перегаром. Обесцвеченные волосы сосульками свисали вниз, щекоча ему ухо. Через вырез футболки открывался хороший вид на выпавшую из лифчика аккуратную грудь. К своему стыду, он не сразу отвернул голову.

– Я хочу развеселить тебя, – прошептала она. – Не представляю, как можно быть таким серьёзным. Пойдём со мной. На втором этаже нам никто не будет мешать.

К собственному удивлению Артём обнаружил, как низ тела откликается на неприкрытое заигрывание однокурсницы. Стройная девушка с длинными волосами трогала верные ноты в захмелевшей душе. За окном гостиной раздевшиеся до трусов парни и девушки прыгали в бассейн. Почему Артём не умел просто веселиться? Почему во всём искал скрытые смыслы?

Света обошла диван, специально виляя роскошными бёдрами. Оголённая полоска кожи между джинсами и футболкой манила своей чистотой.