Смотри, я падаю - [9]

Пятьдесят шезлонгов со светло-серыми толстыми подушками-сидушками установлены вдоль бассейна, который светится, как голубое небо ясным днем. На некоторых шезлонгах сидят длинноволосые пожилые мужчины в белых брюках и теннисках в пастельных тонах. Они курят марихуану с молодыми девицами в коротких платьях, расшитых блестящими пайетками и золотыми нитями. Девушки скинули туфли на высоких каблуках на белый настил, они втягивают животы и выпячивают силиконовые бюсты.

Эскортницы.

Здесь их летний бизнес.

Тиму вообще не хочется тут находиться, но это требование его начальника Вильсона.

На прогулочной дорожке вдоль берега останавливаются привезенные чартерными рейсами туристы и смотрят на спектакль открытия клуба, таращатся, но не завидуют. Инстинктивно чувствуют, что эта тусовка не для них, тут собрались «ВИПы», посвященные, избранные. Те, кто никогда в жизни даже не посмотрел бы в сторону «пивной крепости» Мегапарк, до которой меньше пятисот метров дальше вдоль пляжа, где пять тысяч немцев прямо сейчас наливаются пивом, пьянеют и в лучшем случае уснут прямо на берегу.

Ночь шелестит. Губы чмокают, не попадая в щеки. Тела прикасаются друг к другу, глаза ищут того, кто имеет вес или может иметь значение. Люди встречаются, попадаются на крючок, на них делают деньги, а потом их выплескивают вместе с канализационными отходами.

Громкость повышается, и ритм переходит в мелодию, которую повсюду играли все лето, «Better now»[24], молодой мужской голос поет «better now, you probably think that you are better now»[25], и публика орет, движется в такт песне по всей территории клуба. Воздух насыщен морской солью и сигаретным дымом, марихуаной и потом, лаком для волос и слишком большими дозами лосьона для бритья бренда «Том Форд».

It’s opening night[26].

It’s high season[27].

Hands up in the air[28].

МЫ ЗДЕСЬ!

Многим девицам из эскорта платят только за то, что они украшают общество своим присутствием, особенно молодым и красивым южноамериканкам и тем, кто из Румынии и Болгарии.

У Тима звучит сигнал телефона.

СМС от Симоны, его коллеги по детективному бюро Хайдеггера.

«Ты на месте? Вильсон думал, что ты не пойдешь».

«Я тут, и вокруг одни задницы. В следующий раз твоя очередь».

In your dreams, Timmy boy[29]:-)

У входа, где реет пара флажков с логотипом «Мерседес», фотограф из желтой газеты Última Horas снимает прибывающих. Туристы подозревают, что все тут сплошные знаменитости, «звезды», достают свои телефоны и тоже начинают фотографировать, чтобы выложить в «Инстаграм» местные сливки общества.

Тим берет рюмку водки с подноса официантки, одетой в матросский костюмчик. Быстро опрокидывает в себя и хватает еще одну, пока официантка не слилась со стеной человеческого мяса.

Он наблюдает за прибытием Хуана Педро Салгадо. Тот застегивает пиджак, вылезая из черной машины. Салгадо уже полтора года начальник Национальной полиции в Пальме. Раньше он возглавлял местную полицию, где заменил одного молодца, присланного из испанского Фиге́раса для борьбы с коррупцией.

Смельчак из Фигераса заявил прессе, что его ствол всегда заряжен, что он готов взяться за прихвостней Серхио Хенера, которых он назвал pobrecitos, то есть «бедняжками», но скоро сам почувствовал себя «бедняжкой», когда машину его жены столкнули с дороги в Дейя. Мужчины в масках приставили к ее голове пистолет и велели сказать мужу, что ему пора покинуть остров, не то она получит пулю в лоб. Смельчак забрал семью и вернулся обратно на континент.

Хуан Педро Салгадо, крупный и тяжеловесный, облачен в серый шелковый костюм, сшитый на заказ. Тим с ним встречался. Национальная полиция занимается всеми тяжкими преступлениями. Убийствами, похищениями людей, изнасилованиями и пропажей людей. Пропажей Эммы тоже. Через несколько месяцев после вступления Салгадо в должность, почти через полтора года после исчезновения Эммы, он позвонил и сказал, что хочет встретиться с Тимом. Они встретились в баре Bar Bosch, в кабинете у длинной стойки, и Салгадо уверил его, что дело не закрыто, что он назначил лучших оперов для расследования, но дело сложное, нет никаких следов. Тим смотрел на его жирные колышущиеся щеки, дружелюбные карие глаза и кивал. Кивал, зная, что никто на острове, помимо его самого, не будет даже пытаться разыскивать Эмму.

– Как твое частное расследование? Как там дела? – спросил Салгадо. – Все еще ищешь?

– Я ищу, – ответил Тим. – Но ничего не добился. Пока что.

– Никаких новых следов, ниточек, зацепок?

– К сожалению, нет.

– Мы не сдаемся, – сказал Салгадо и положил руку Тиму на плечо. – Никто из нас. Не так ли? У меня самого двое детей, и я бы никогда не сдался.

Сегодня Салгадо приехал один, демонстрируя прочность своего положения. Он родился на острове, но ему все же не хватает нескольких поколений за спиной, чтобы считаться настоящим майоркинцем. Взгляд Тима падает на то место, где стоял Салгадо. Там теперь стоит мужчина того же возраста, что и шеф полиции, но худощавее, элегантно одетый, с коротко подстриженными волнистыми волосами, намазанными маслом. Тим его где-то видел, но не помнит в какой связи, а элегантный расцеловывает Салгадо в обе щеки и продолжает свой путь в человеческом море, поглядывая на эскортниц.