Смотри! Удивительные истории про зрение. О любви, боли, надежде и счастье обрести мир заново - [4]
– И я умру?
– Да.
– И ты, мама?
– Да, когда-нибудь.
И с тех пор я боялся, что с мамой что-нибудь случится. Я помню, брал ее за руку, гладил по голове и просил: «Ты не работай так много, отдохни, я хочу, чтобы тебя на подольше хватило».
Но мама работала много. Первые годы после переезда в Москву были очень тяжёлыми. Мама работала врачом анестезиологом-реаниматологом в 114 окружном военном госпитале в г. Красногорске. И всегда брала много дежурств. У нее было по 9 дежурств в месяц. Приходила очень уставшая после тяжелых смен, когда им привозили ребят из Афганистана с оторванными конечностями. Операции длились по несколько часов. Казалось, что они никогда не закончатся. Каждый выполнял свой подвиг на своем месте, эти ребята из Афганистана и врачи в госпитале, которые спасали им жизни.
С 5 лет я был очень самостоятельным человеком. Маме и мне нужно было попасть на работу и в садик в одно время. Поэтому уже в 5 лет я один ездил на автобусе в детский сад. Мы с мамой выходили и шли до автобусной остановки вместе, а дальше разъезжались в разные стороны. Я знал, что выходить надо на третьей остановке. Стоял у окна и считал – раз, два, три. И выходил. И вот однажды водитель не увидел, что я топчусь в дверях, поэтому проехал остановку мимо. Я был мелкий, и он меня не заметил. Это был кошмар! Что делать? Каждый день в течение года всё было чётко: раз, два, три и вышел! А сейчас что делать? И я пошёл в обратную сторону. Навстречу мне шёл какой-то дядя. Я спросил его:
– Дядя, а вы можете меня до детского сада довести?
– Я бы довёл, но тороплюсь на работу!
– Ладно, – ответил я и пошёл дальше. И, не смотря на страх, я всё-таки дошёл до детского сада один! А бедная мама в это время сходила с ума. Потому что каждое утро, прибежав на работу, она звонила в садик, чтобы спросить, пришёл ли я. А в этот раз ей ответили, что меня нет…
И вот, когда она уже была на грани истерики, я переступил порог садика воспитатели бросились звонить маме, что я на месте.
В первом классе я учился в школе-интернате. Мама работала в таком режиме, что со мной некому было сидеть дома. Мама лезла из кожи вон, чтобы у меня всё было: продукты, одежда, игрушки, отпуск на море. Но мне нужна была мама. Я видел ее два раза в неделю – по средам и в выходной. И я мечтал, чтобы она меньше зарабатывала, но мы бы были вместе. Хотя зарабатывала она копейки, как и большинство врачей в советское время.
То, что я хочу быть врачом, я знал с детства. Мама несколько раз брала меня на работу, где мне, конечно, было очень интересно.
Однажды, когда мне было 5 лет, она меня взяла с собой на наркоз. И я даже поучаствовал в судьбе больного. Ему, как я сейчас помню, удаляли аппендицит. Меня поставили на две табуретки, чтобы я мог видеть, что делают врачи. Они оперируют, между собой разговаривают. И тут я вижу: что-то не то.
– Мам, а что это за шланг висит у дяди? – спрашиваю я.
– Ох, это же шланг с кислородом! Он выпал! Сынок, спасибо! Ты мне очень помог, – поблагодарила растроганная мама.
И вот, приблизительно в это же время моя тетя вышла замуж за Святослава Николаевича Фёдорова. Она познакомилась с ним на приёме – Ирэн Ефимовна привезла к самому известному офтальмологу СССР свою тётю. Они посмотрели друг на друга и – как пишут в любовных романах – искра пробежала между ними. Это была любовь с первого взгляда. Сильная, всепоглощающая. Они прожили вместе 26 лет и были абсолютно счастливы. Она была для него всем – правой и левой рукой, правой и левой ногой, шеей и всё, что хотите. А он – голова.
И вот, когда они уже жили вместе, я все каникулы проводил на даче у Фёдорова. Правда, пару раз меня отправляли в пионерский лагерь. Но это было для меня тяжёлое испытание – ходить строем, гулять и спать по времени, купаться в море – по расписанию. Нет, это всё было не для меня!
Фёдоров, который заменил мне отца, всегда воспитывал во мне дух свободы, а в лагере надо было подчиняться правилам. Поэтому в лагерь я больше не ездил, а всё лето проводил на даче.
К летнему отъезду на дачу я начинал готовиться в феврале. Собирал в большую сумку всё необходимое для лета. Какие-то вещи для катания на лошадях, щётки для их чистки. Или химический конструктор. Я очень любил делать различные химические эксперименты.
На даче у Федорова было очень интересно. Во-первых, конечно же, это конюшня. Федоров обожал лошадей с детства. Поэтому, как только у него появилась возможность, завёл себе лошадей. На даче всегда было две лошади. Одна Фёдорова, другая – моя. Ну, условно моя, конечно. Когда-то на ней каталась Ирэн Ефимовна, моя тётя. И даже моя мама пару раз каталась.
С семи лет я самостоятельно чистил лошадей, ездил на них один, совершенно не боясь. И соседские дети – мои друзья – все наперебой тоже хотели со мной покататься. Однажды я поехал пасти лошадей в поле, где росла высокая трава. И конь по кличке Шах меня понёс. На нём не было достаточного обмундирования, а только недоуздок, которым остановить животное очень тяжело. Тем более, если тебе 7 лет! Я кричал, а он только быстрее и быстрее бежал. Шах был в прошлом цирковой, очень умный и хитрый, всё понимал. Он мне очень нравился. И вот, Шах бежит и резко встаёт между забором и деревом. Я не удержал равновесие и со всего маха ударился коленом об дерево. Упал. Потом хромал 2 недели.
С человеческим телом часто происходят чудеса. Любое отклонение от принятой нормы не проходит незамеченным. Среди нас живут карлики, гиганты и лунатики. Кто-то подвержен галлюцинациям, кто-то совсем не может есть, многие тоскуют от недостатка солнца. Эти метаморфозы всегда порождали небылицы и мифы, пока наука всерьез не взялась за их изучение. Гэвин Фрэнсис исследует самые живучие мифы и объясняет их природу. Он обращается к изменениям в теле своих пациентов, как долгожданным, так и нежелательным, и объясняет, почему эти метаморфозы не случайны и важны для всего человечества.
«Врата смерти» – именно так в XIX веке называли операционные театры. Все потому, что половина тех, кто попадал в госпиталь или на операционный стол, умирали либо до, либо после проведения процедур, хотя они и стали безболезненными после появления эфира. Это была эпоха, когда даже простой перелом мог привести к ампутации, так как хирурги и медсестры и не думали мыть руки и инструменты, они не знали, что таким образом сами убивают тех, кого хотели поставить на ноги. Загадка послеоперационной смерти долгое время оставалась без ответа, и только Джозеф Листер смог решить ее, воспользовавшись микроскопом, природным любопытством, чрезмерным упорством и верой в светлое будущее.
Биологическое оружие как средство массового поражения запрещено международными соглашениями. Наличие химического и биологического оружия послужило поводом для американскою вторжения в Ирак (этого вида оружия там не оказалось) и свержения режима С.Хусейна. Наличием такого оружия в Сирии и вероятностью его попадания в руки террористов западные эксперты ныне пытаются обосновать необходимость проведения операции против правительства Асада в Сирии. О том, какие угрозы несет биологическое оружие, о принципах его действия и с какими опасностями столкнется человечество при попадании этого оружия в руки террористов рассказывается в этой книге.
Несмотря на то, что проблема мальформации Киари является предметом изучения и обсуждения уже более века, единого алгоритма диагностики, определений показаний, выбора методов и объема хирургического лечения и оценки его результатов не существует и по сей день. Цель работы — повышение эффективности хирургического лечения путем совершенствования диагностики, уточнения показаний к хирургическому вмешательству и оценки его результатов на основании исследования показателей ликвородинамики.
В книге представлен текст одноименной диссертации, защищенной на сессии ученого совета НИИ нейрохирургии имени академика Н. Н. Бурденко в 2012 году.
Работа содержит рекомендации по этиологии, эпидемиологии, клинике, диагностике, профилактике, лечению вирусных гепатитов. Предназначено для врачей–специалистов военных организаций здравоохранения, медицинских подразделений соединений и воинских частей Вооруженных Сил.
Наша медицина и наши врачи не просто способны на подвиги. Они совершают их каждый день, в режиме рядовых будней. В этой книге врачи разных специальностей делятся своими переживаниями, профессиональными проблемами, размышлениями о медицине, её прошлом, настоящем и будущем. Эти непридуманные, подлинные истории открывают мир медицины с неожиданной, часто шокирующей стороны, предоставляя читателю уникальную возможность увидеть его изнутри. [ul]приехать на вызов “ножевое ранение” и стать заложником маньяка вытащить с того света миллионера, которого все приняли за бомжа отказаться от неминуемой ампутации и спасти пациенту ногу принять роды в машине скорой помощи, выбирая, чью жизнь спасти: матери или ребенка получить радиационный удар, спасая от ожогов солдат и пожарных, и выжить.[/ul].
Алексей Виленский – молодой талантливый хирург, проработавший около 10 лет в московской больнице, во втором хирургическом отделении. Он не только стоит у операционного стола у тела пациента. Доктор Виленский принимает больных в приемном отделении, ставит диагнозы, консультирует по телефону родных, сомневающихся, а нужно ли срочно к врачу, разговаривает после выписки со своими пациентами и их родными. Он может многое рассказать о буднях российской медицины и обо всех нас. Благодаря ему хирурги раскрываются с неожиданной, человеческой, стороны, а обычный страх перед людьми в белых халатах и масках – уходит.
«Обнаженная медицина» — это злободневная и невероятно смешная книга отечественного врача-дерматовенеролога. Он откровенно и без прикрас описывает, как учатся будущие врачи, рассказывает, чем занимаются санитары по ночам и что можно получить, если пытаться лечиться по знакомству. На приеме у венеролога бывают самые разные пациенты. Кто-то действительно болен, и тогда требуется «расколоть» неудачливого любовника. Но иногда за серьезную болезнь принимают совсем не то, что кажется очевидным. И вот здесь есть место юмору.