Смотри: прилетели ласточки - [31]
Ахматова написала его в 36-м, когда Льва Гумилева в очередной раз схватили. И я подумал, какой же пошлостью был занят сейчас. На что я потратил драгоценное время жизни! Кстати, ты напрасно так сильно красишься, – неожиданно заметил он. – Ты сама по себе красивая.
– Может, это просто желание спрятать настоящее лицо. – Ее ответ был вовсе не далек от истины.
Разговор зашел в тупик. Вадим сообщил, что побудет в городе еще некоторое время, надо переоформить на себя дом на Старой Петуховке.
Ближе к лету Вадим неожиданно появился в редакции, причем обратился не к ней, а к Саше-Сократу, который исполнял обязанности главреда за неимением других желающих занять это место. Вадим громко требовал в приемной зарегистрировать его рукопись, хотя рукописи уже давно никто не регистрировал, они приходили и уходили сами собой. Потом он говорил о чем-то с главредом за закрытой дверью, а потом исчез, и Наденька даже не поняла когда. Но в коридоре еще некоторое время витал запах старого дома и крепкого табака, струю которого Наденька уловила каким-то особым чутьем, тонким женским нюхом, и эта струя потянула за собой целый ворох ярких картинок…
На планерке Саша-Сократ объявил, что в следующем номере будет повесть Вадима Сопуна с рабочим названием «Повесть о настоящей собаке», хотя название придется изменить, чтобы никого не травмировать. И это было удивительно. Не перемена названия, а само решение напечатать Вадима Сопуна. Саша-Сократ был человек крайне осторожный, несмотря на отсутствие цензуры, диктата партийных органов и самих этих органов. Еще более удивительным было то, что повесть ставили в номер прямо с колес, не мурыжа полгода, как было принято в «Северных зорях», и никто активно не возражал.
Наденька рукопись прочла в тот же день и в один присест. Вадим писал о собаке своего детства, хвостатом друге, только звали его не Тузик, а более благородно – Цезарь. И от отцовского боевого товарища, который его съесть хотел, Цезарю удалось сбежать, и от живодеров. Смерть настигла его, когда герой уже вернулся из армии. Отравили Цезаря, вернее, он сам крысиного яду нажрался, потом умирал страшно, долго. Вот и пришлось герою пристрелить пса из отцовской винтовки, чтобы не мучился, все равно было не спасти. Сам отнес в карьер и выстрелил в сердце. И с отцом потом поминки справлял, как по боевому товарищу, потому что отец с Цезарем на охоту ходил, ценил его и даже по-человечески уважал.
«Отец был крепкий мужик, негибкий. А рыдал, как мальчишка. Хотя последняя его армейская должность, которая заставляла приводить в исполнение скорые решения военных трибуналов, гибкости не способствовала. Отнюдь. Сразу после победы союзники засыпали в Германию провокаторов из власовцев и оуновцев, переодетых в советскую военную форму. Оккупация территории побежденного противника – это вам не турпоездка в дружественную страну…»
Да что за человек Вадим Сопун! Наденьке припомнился вечер на Старой Петуховке – с водкой, бытовым матерком и рассказом о Тузике и боевом братстве. Может быть, Вадима вело желание исправить непоправимое, несправедливое, переписать набело отшумевшую жизнь? Или, более того, попытка взять отцовский грех на себя, что будто бы не отец Тузика погубил, а Вадим собственными руками. Перед кем тогда он хотел оправдать отца? Перед самим собой? Или перед всем миром? Наденька читала и думала: какая пронзительная, честная вышла штука. Цельная, как слиток. И чистая, как капля дождя на стекле. Что, если такой и предстает во временном отдалении любая человеческая жизнь, очищенная от будничной мути, сплетен, домыслов и откровенных наветов? Проступает главное – то, что человек жил в своем времени как мог и цеплялся за жизнь как умел. Ведь цепляются все – кто правдой, а кто неправдой. Петр Николаевич Сопун жил правдой – окопной, безжалостной и откровенно жестокой. До смерти носил под одеждой солдатское хэбэ – Наденька сама забирала его из петуховской прачечной, а похоронили его в сталинском кителе – об этом ей Вадим рассказал. Другого парадного костюма Петр Николаевич не знал, да и не хотел. Теперь зачахнут клубничные грядки в семейном огороде – последняя забота, которая ему оставалась. То есть клубника еще некоторое время будет цвести и плодоносить, не подозревая ничего плохого, пускать усы, стремясь распространиться по всему огороду, – это в ее характере. А потом клубнику задушит сорняк, но в этом году кричаще-алые ягоды еще будут попадаться в густой траве… Хотя при чем тут клубника?
Боль не отпускала до самой ночи. Хотя ведь это была не ее боль, а только отраженная боль Вадима, но, может быть, и ее тоже, и чувство вины перед Петром Николаевичем хотя бы за нелюбовь к старому шкафу, в котором висел его сталинский китель. Старый Сопун отождествлял этот китель с собой, он выражал его парадное «я», до которого им с Вадимом не было никакого дела. И еще неожиданно проросла тоска по той недолгой несуразной жизни на Старой Петуховке, качелям с опорой на пару старых берез, пьяными песнями за стеной и огромным шкафом с зеркальными дверцами…
Если и сравнивать с чем-то роман Яны Жемойтелите, то, наверное, с драматичным и умным телесериалом, в котором нет ни беспричинного смеха за кадром, ни фальшиво рыдающих дурочек. Зато есть закрученный самой жизнью (а она ох как это умеет!) сюжет, и есть героиня, в которую веришь и которую готов полюбить. Такие фильмы, в свою очередь, нередко сравнивают с хорошими книгами — они ведь и в самом деле по-настоящему литературны. Перед вами именно книга-кино, от которой читатель «не в силах оторваться» (Александр Кабаков)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все мы рано или поздно встаем перед выбором. Кто-то боится серьезных решений, а кто-то бесстрашно шагает в будущее… Здесь вы найдете не одну историю о людях, которые смело сделали выбор. Это уникальный сборник произведений, заставляющих задуматься о простых вещах и найти ответы на самые важные вопросы жизни.
Владимир Матлин многолик, как и его проза. Адвокат, исколесивший множество советских лагерей, сценарист «Центрнаучфильма», грузчик, но уже в США, и, наконец, ведущий «Голоса Америки» — более 20 лет. Его рассказы были опубликованы сначала в Америке, а в последние годы выходили и в России. Это увлекательная мозаика сюжетов, характеров, мест: Москва 50-х, современная Венеция, Бруклин сто лет назад… Польский эмигрант, нью-йоркский жиголо, еврейский студент… Лаконичный язык, цельные и узнаваемые образы, ирония и лёгкая грусть — Владимир Матлин не поучает и не философствует.
Владимир Матлин родился в 1931 году в Узбекистане, но всю жизнь до эмиграции прожил в Москве. Окончил юридический институт, работал адвокатом. Юриспруденцию оставил для журналистики и кино. Семнадцать лет работал на киностудии «Центрнаучфильм» редактором и сценаристом. Эмигрировал в Америку в 1973 году. Более двадцати лет проработал на радиостанции «Голос Америки», где вел ряд тематических программ под псевдонимом Владимир Мартин. Литературным творчеством занимается всю жизнь. Живет в пригороде Вашингтона.
Луиза наконец-то обрела счастье: она добилась успеха в работе в маленьком кафе и живет с любимым человеком на острове, в двух шагах от моря. Йоахим, ее возлюбленный, — писатель. После встречи с прекрасной Луизой его жизнь наладилась. Но все разрушил один странный случай… Красивый состоятельный мужчина, владелец многомилионной компании Эдмунд, однажды пришел в кафе и назвал Луизу Еленой. Он утверждает, что эта женщина — его жена и мать его детей, исчезнувшая три года назад!..
А началось с того, что то ли во сне, то ли наяву, то ли через сон в явь или через явь в сон, но я встретился со своим двойником, и уже оба мы – с удивительным Богом в виде дырки от бублика. «Дырка» и перенесла нас посредством универсальной молитвы «Отче наш» в последнюю стадию извращенного социалистического прошлого. Там мы, слившись со своими героями уже не на бумаге, а в реальности, пережили еще раз ряд удовольствий и неудовольствий, которые всегда и все благо, потому что это – жизнь!
Рассказы известного сибирского писателя Николая Гайдука – о добром и светлом, о весёлом и грустном. Здесь читатель найдёт рассказы о любви и преданности, рассказы, в которых автор исследует природу жестокого современного мира, ломающего судьбу человека. А, в общем, для ценителей русского слова книга Николая Гайдука будет прекрасным подарком, исполненным в духе современной классической прозы.«Господи, даже не верится, что осталась такая красота русского языка!» – так отзываются о творчество автора. А вот что когда-то сказал Валентин Курбатов, один из ведущих российских критиков: «Для Николая Гайдука характерна пьянящая музыка простора и слова».
С обаятельным прокурором Евгением Николаевичем Михайловым читатели уже знакомы по первому роману дилогии, ему посвященной («Прискорбные обстоятельства», «Время», 2019). И не просто знакомы, а прониклись к нему симпатией и сочувствием – о чем многие написали и высказались. Нередко задаваясь вопросом: откуда он такой взялся – тонкий, честный, думающий, страдающий? Ответ можно найти во втором романе, в котором вопреки хронологии профессиональная биография героя начинается. Автор к своему герою этой поры куда более строг.
Что может связывать известного политтехнолога и профессионального наемника, преуспевающего финансиста и бывшего автослесаря? Они не виделись с конца восьмидесятых, судьба, будто бы забавляясь, пыталась их свести вновь и разводила в разные стороны за мгновение до встречи. Героев этой книги не хочется жалеть — они сами потеряли то, чего должно было хватить на всю жизнь. Героев этой книги можно уважать — они барахтались до последнего. Эта книга о том, как просто перестать быть друзьями и как трудно без них. Все имена вымышлены, любые совпадения случайны.
Если тебе скоро тридцать, тебя уволили, муж завел любовницу, подруги бросили, квартиры нет, а из привычного в жизни остался только шестилетний ребенок, это очень смешно. Особенно если тебя еще и зовут Антонина Козлюк. Да, будет непросто и придется все время что-то искать – жилье, работу, друзей, поводы для радости и хоть какой-то смысл происходящего. Зато ты научишься делать выбор, давать шансы, быть матерью, жить по совести, принимать людей такими, какие они есть, и не ждать хэппи-энда. Дебютная книга журналиста Евгении Батуриной – это роман-взросление, в котором есть все: добрый юмор, герои, с которыми хочется дружить, строптивый попугай, честный финал и, что уж совсем необходимо, надежда.
Многие из тех, кому повезло раньше вас прочесть эту удивительную повесть Марианны Гончаровой о Лизе Бернадской, говорят, что не раз всплакнули над ней. Но это не были слезы жалости, хотя жизнь к Лизе и в самом деле не всегда справедлива. Скорее всего, это те очистительные слезы, которые случаются от счастья взаимопонимания, сочувствия, нежности, любви. В душе Лизы такая теплая магия, такая истинная открытость и дружелюбие, что за время своей борьбы с недугом она меняет жизнь всех, кто ее окружает. Есть в повести, конечно, и первая любовь, и ревность, и зависть подруг, и интриги, и вдруг вспыхивающее в юных душах счастливейшее чувство свободы. Но не только слезы, а еще и неудержимый смех вызывает у читателей проза Гончаровой.