Смотреть и видеть. Путеводитель по искусству восприятия - [44]

Я отправила электронное письмо с извинениями, безуспешно попыталась позвонить, пробежалась и в конце концов села в такси. Когда я влетела в офис, там стояла тишина, если не считать доносящегося откуда-то стука клавиатуры. Я заметила Фреда Кента, который болтал с кем-то в другом конце комнаты. “Время не имеет значения”, – спокойно приветствовал он меня, отмахнувшись от извинений.

Что имеет значение для Кента – так это пространство: как используется или не используется городское пространство, удобно ли оно. Кент основал “Проект” 35 лет назад, поработав с социологом-урбанистом Уильямом Уайтом (“Холли”), исследователем поведения обитателей города. В 70-х годах Уайт с группой молодых волонтеров решил проверить, удобен ли для жизни современный город, а именно – Нью-Йорк. Для этого исследователи размещали камеры на зданиях и фонарях (довольно необычно для того времени), выходили на улицы с блокнотами для записи наблюдений и смотрели[16]. Они смотрели, где люди сидят и как взаимодействуют на тротуаре. Они замечали, кто прогуливается, а кто идет быстрым шагом. Они наблюдали за динамикой очередей на автобусных остановках. Однажды они даже записали на камеру один день из жизни мусорного бака на Лексингтон-авеню. Хотя, признаюсь, мне очень интересна жизнь мусорных баков, на прогулку с Кентом я отправилась в первую очередь для того, чтобы увидеть его глазами городской спектакль, главные роли в котором исполняют пешеходы.

Хотя Кент уже сорок лет возглавляет “Проект”, ведет он себя просто и совсем не по-директорски. Из-за его высокого роста людям пониже не очень удобно смотреть ему в лицо, однако он носит на лице полуулыбку, благодаря чему собеседник чувствует себя непринужденно. Сегодня он имел радостно-взъерошенный вид, который говорил о том, что есть вещи и поважнее выглаженной рубашки. В отличие от большинства жителей Нью-Йорка, которые изо всех сил стараются не выглядеть как туристы, Кент носил с собой фотоаппарат. Стоило нам выйти за дверь, как он начал искать случай им воспользоваться.

И случай не заставил себя ждать. Мы прошли примерно половину квартала, когда у нас на пути вырос огромный киоск с фаст-фудом. Кент остановился – но не чтобы выразить неудовольствие, а чтобы полюбоваться. Когда на тротуаре устанавливают киоск, он быстро обрастает полнящими его выступами, витринами, контейнерами. Кент щелкнул фотоаппаратом.

“Это не просто киоск… Это настоящий «Кадиллак» среди киосков, – восхищенно сказал он. – Уличная торговля очень важна [для города], потому что она заставляет людей замедлять шаг”.

Не успела я выразить протест (разве торговцы – не досадная помеха, встающая на пути, – кроме тех случаев, когда вам хочется соленых крендельков?), Кент вынес следующее суждение: “О, неправильная витрина”. Я проследила за его взглядом и увидела в углублении стены скромную витрину магазина одежды. “Она слишком задвинута вглубь. Лучше бы выставить ее – так люди будут дольше ее рассматривать”, – прокомментировал мой спутник.

Один из самых нелюбимых мною районов – Бродвей у Гринвич-Виллидж. Это место всегда заставляет меня задуматься, так ли уж я люблю гулять по городу. Тротуары здесь вечно запружены людьми с покупками, которые смотрят на витрины, в небо и куда угодно еще – но только не перед собой. Витрины здесь на каждом шагу, и это, на мой взгляд, порождает впечатление беспорядка. Я, должно быть, нахмурилась, потому что Кент, улыбнувшись, пустился в объяснения, показывая на толпу зевак перед входом в магазин одежды: “Видите? Люди прямо у входа, на пути у людского потока, поэтому вам тоже приходится идти медленнее”.

Я посмотрела на людей, которые копались в своих телефонах и стояли, лениво прислонившись к стене. Их было так много, что они начинали перегораживать тротуар, так что прохожие и те, кто входил в магазин, были вынуждены их обходить. И тут я поняла, что имел в виду Кент.

– Вы считаете, что идти медленнее – это хорошо, – предположила я.

– Ну конечно! Это социальное явление… Таков город.

С точки зрения Кента, плотность магазинов на Бродвее идеальна. Правильное городское пространство в понимании Уайта таково, что оно заставляет нас замедлять шаг. Я привыкла считать медленно плывущую толпу просто помехой. Однако Кент считал тех же зевак необходимым элементом городского ландшафта.

Уже в начале прогулки по Бродвею с Фредом Кентом мне в очередной раз с беспощадностью открылась истина: на вещи можно смотреть по-разному. Так и с пешеходами: на них можно смотреть не только с досадой. Можно признавать их роль в обогащении городской казны, а можно рассматривать как участников необычного уличного танца. Когда мы с Кентом остановились на перекрестке, вокруг образовалась толпа, и мы все вместе стали ожидать сигнала светофора. Мимо сплошным потоком неслись машины. Загорелся зеленый, и с обеих сторон улицы через дорогу хлынули люди. Кент воскликнул: “Это – пачка!”

Понятием “пачка” (platoon) исследователи, анализирующие пешеходное движение, обозначают большую группу пешеходов, сосредоточившихся в пространстве, но не связанных друг с другом. Пятая авеню в Среднем Манхэттене выполняет роль генератора пачек: светофоры по всей длине проспекта синхронизированы для движения транспорта, а не для того, чтобы обычный пешеход мог проходить перекрестки один за другим. С учетом скорости, с которой средний человек идет по городу (гораздо менее 2 м/с), пешеходам приходится останавливаться почти на каждом светофоре