Смешение карт: воспоминания о разрушительной любви - [17]

Мы с Руби построили свою дружбу на отрицании эротического напряжения между нами. (Хорошо, я построил. Возможно, она была мудрее.) Эротическое напряжение между нами всё равно было, но мы не следовали ему. Когда она начала встречаться с Джейком, я поздравил себя с тем, как хорошо я могу следовать правилам.

Примерно в то же время, когда я встретил Руби, Целести познакомилась с моим другом (и то партнёром, то — не партнёром Блоссом) студентом компьютерщиком по имени Бен. Они совпали мгновенно и накрепко. Во время своих приездов в Сарасоту Целести стала проводить с ним всё больше и больше времени, как вместе со мной, так и отдельно. По прошествии недель это переросло в отношения. У нас выработался привычный распорядок выходных: Целести приезжала в Сарасоту и проводила день со мной. Иногда она готовила нам с Томом обед, каждый раз тщательно убеждаясь в том, что громоздкие компьютеры выключены. Потом она исчезала, чтоб провести вечер с Беном.

Целести с Беном делали друг друга счастливыми. Их счастье было заразным. Я любил смотреть на них вместе, слушать как Целести рассказывала о том как много для неё значит общение с Беном.

Мы с Целести могли лежать в постели без сна, аккуратно балансируя на узком матрасе кровати в общежитии, пытаясь не разбудить Тома разговором. Она могла рассказывать о том, что они делали вместе или о шутке, которой он рассмешил её, или, например, о том, куда они ходили ужинать. Потом, мы как правило занимались сексом, полностью укутавшись одеялами, чтоб заглушить звук и не беспокоить Тома и обнявшись засыпали.

Я воображал что новые отношения Целести с Беном могли бы каким-нибудь алхимическим путём превратить её неуверенность в доверие. Я думал: между ней и Джейком не было настоящих отношений, они были просто регулярными любовниками, но не более того. Может быть, мой хитрый план не сработал именно поэтому. Может быть, именно поэтому она так и не приняла мысль о том, что у меня могут быть другие и при этом я буду по прежнему нежно любить её.

Но эти-то отношения были иными! Между Беном и Целести возникла настоящая близость, эмоциональная связь, которой у неё не было с Джейком. Может быть, этот опыт поможет ей понять как я могу любить кого-то другого и по-прежнему не хотеть оставлять её. Может быть её страх потерять меня наконец растает в горниле любви. Может быть она обобщит свой конкретный опыт на другие возможности. Я думал, что возможно теперь, когда у неё формируются любовные отношения с другим партнёром, она сможет лучше понимать меня. Может быть, её неуверенность может быть исцелена любовью и близостью.

5

Шёл 1989 год. Целести решила, что с жизнью в двух часах езды от меня должно быть покончено. Она запланировала переехать в Сарасоту, и мы начали подыскивать себе квартиру. Мы поселились в крошечной квартирке с единственной спальней, в мешанине лишённых звукоизоляции длинных панельных домов невдалеке от кампуса. На указателе значилось «Кардинальный микрорайон!» Целести назвала его «картонный микрорайон». Спали мы на видавшем виды водяном матрасе, лежащем прямо на полу. Наши соседи представляли собой смесь из студентов колледжа и пенсионеров, так как никто другой не стал бы жить в этом месте.

Маленькая квартира вынудила нас проявить творческий подход. Мы расположили купленные по дешёвке и добытые у друзей столы вдоль всей комнаты, уставив их компьютерами. Мы притащили гигантские PDP-11 и поставили их в тесной служебной комнатке, в которой должны были бы располагаться стиральная и сушильная машины, если бы мы обладали такой роскошью. Целести потом ещё долго называла PDP-11/03 «стиралкой», а 11/24 — «сушкой». Их консоли располагались в жилой комнате, там же где и все остальные принадлежавшие мне компьютеры, а их длинные серые кабеля змеились в служебную комнатку.

Совместная жизнь принесла с собой новый набор правил. «Теперь я официально живу с тобой» — сказала однажды Целести. Мы разговаривали сидя за дешёвым пластиковым складным столиком, вокруг нас громоздились полураспакованные коробки.

— Хорошо, — ответил я.

— Я — на первом месте. Думаю, нам нужны новые правила, которые будут защищать наши отношения.

— Типа каких?

Целести выложила желаемые ею условия. Если у меня появится другая любовница, я не буду проводить с ней ночи целиком. Если я иду на свидание или просто провожу время с кем-то другим, я всегда должен возвращаться домой. Я должен всегда спать в нашей постели.

— Хорошо, — отвечал я на каждое правило. Мне было несложно согласиться с ними. Поставленные Целести условия выглядели разумно. В конце концов, Целести моя «основная» партнёрша. Основные отношения заслуживают защиты, не так ли? Кроме того, мы были вместе уже несколько лет. Разумеется, это что-то да значит! Обеспечить этим отношениям особый статус выглядело естественным и логичным.

Опять же, было не похоже, чтоб то, что я соглашаюсь на эти условия, что-нибудь для кого-нибудь меняло. Мои отношения с Блоссом угасли, а других любовниц на горизонте не было. Спор с Целести был бы вроде как придание большего значения гипотетическим потребностям потенциальной любовницы, чем реальным нуждам сидящей напротив меня женщины и это казалось безумным.