Смертоносные гвозди - [18]

— Странные же у тебя друзья! — сказал удивленный Цзяо Тай.

— Он не более странен, чем большинство людей вокруг! — спокойно отозвался Лань. — Это брошенный ребенок китайского воина и проститутки-татарки. Однажды я нашел его на улице, какой-то пьяница избил мальчишку и сломал ему несколько ребер. Я вправил их и на некоторое время оставил парня у себя. Он немой, но немного слышит, а если говорить очень медленно, то и понимает. Он достаточно умен, и я научил его нескольким полезным приемам, так что теперь только очень пьяный человек решится напасть на него! Знаете, для меня нет ничего более ненавистного, чем дурное обращение со слабыми! Я хотел держать мальца при себе для всяких поручений, но иногда мысли у него путаются и вообще ему больше нравится здесь, на рынке. Но он регулярно приходит ко мне получить чашку риса и поболтать.

Мальчик опять начал что-то бормотать. Лань внимательно выслушал его и сказал:

— Он хочет знать, что я здесь делаю. Спрошу-ка я его об этой пропавшей девушке. У парня острый глаз, и он знает почти обо всем, что здесь происходит.

Лань начал рассказывать мальчику о танцующем медведе и девушке, помогая себе жестами. Мальчик внимательно слушал его, напряженно наблюдая за губами боксера. На его деформированной брови выступили капли пота. Когда Лань закончил, мальчик пришел в сильное возбуждение. Он засунул руку в рукав Ланя и достал оттуда «Семь кусочков». Присев на корточки, он начал раскладывать их на мостовой.

— Это я научил его! — с улыбкой сказал боксер. — Часто это помогает ему выразить то, что он хочет. Посмотрим, что он сделает сейчас!

Трое друзей наклонились и посмотрели на фигурку, которую складывал мальчик.

— Это явно татарин, — заметил Лань. — Вот эта штука у него на голове — черный капюшон.

Немой печально потряс головой. Потом он схватил Ланя за рукав и издал несколько сиплых звуков.

— Он говорит, что ему слишком трудно объяснить, — сказал боксер, — и хочет, чтобы я пошел с ним к старухе-нищенке, которая кое-как присматривает за ним. Они живут в яме под лавкой. Вам лучше подождать здесь, в этой яме весьма грязно и зловонно, но зато тепло, а это для них — главное!

Лань ушел с мальчиком, а Ма Жун и Цзяо Тай принялись рассматривать татарские кинжалы, выставленные в соседней лавке.

Боксер вернулся один и сказал с довольным видом:

— Думаю, что кое-что узнал для вас! Пойдемте туда! — Он затащил своих друзей в угол одной из лавок и продолжал тихим голосом: — Старуха говорит, что они с мальчиком были в толпе, глазеющей на танцующего медведя. Они видели хорошо одетую девушку с пожилой служанкой и попытались протиснуться к ним, надеясь выпросить несколько медяков. Но в тот момент, когда старуха собиралась заговорить с этой парой, госпожа средних лет, стоявшая за девушкой, что-то прошептала ей. Девушка быстро взглянула на служанку и, увидев, что она увлечена зрелищем, ускользнула с той госпожой. Мальчик протиснулся между ногами стоявших вокруг мужчин и направился за ними следом, чтобы выклянчить свои медяки. Но тут огромный мужчина в черном татарском капюшоне грубо оттолкнул его и последовал за той парой. Тогда мальчик решил, что ему лучше отказаться от попытки заработать, уж очень свирепо выглядел тот мужчина. Вам не кажется это весьма странным?

— Несомненно! — воскликнул Ма Жун. — А могут старуха или мальчик описать эту женщину и татарина?

— Нет, к сожалению, — ответил боксер. — Я их об этом спрашивал, но женщина закрывала нижнюю часть лица нашейным платком, а мужчина длинными концами капюшона.

— Мы должны немедленно доложить об этом! — сказал Цзяо Тай. — Это ведь первое свидетельство очевидцев о том, что произошло с девушкой!

— Я проведу вас к выходу коротким путем, — сказал Лань.

Он повел их по узкой, полутемной улочке, заполненной толпой. Вдруг они услышали пронзительный женский вопль, после чего раздался треск ломающейся мебели. Толпа мгновенно рассеялась, и через мгновение три приятеля остались на улочке одни.

— Это там, в том темном доме! — крикнул Ма Жун. Он бросился вперед, пинком распахнул дверь и ворвался внутрь; его спутники последовали за ним.

Они пробежали через пустую гостиную к широкой деревянной лестнице. Наверху имелась только одна большая комната, выходящая на улицу.

Внутри был полный беспорядок. В центре ее пара верзил избивала двух мужчин, корчившихся на полу. За кроватью возле двери пряталась полуодетая женщина, а еще одна на кровати перед окном пыталась прикрыть свое обнаженное тело набедренной повязкой.

Головорезы оставили своих жертв и обернулись на вошедших. Кряжистый парень с повязкой на правом глазу, введенный в заблуждение бритой головой Ланя, счел его самым слабым среди нападающих и попытался нанести удар по лицу. Но боксер едва заметным движением отклонил голову и, когда кулак пролетел мимо него, небрежно толкнул бандита в плечо, отчего тот стрелой пролетел через комнату и врезался в стену с такой силой, что посыпалась штукатурка.

В этот момент его приятель, нагнувшись, хотел ударить Ма Жуна в живот головой, но тот приподнял колено и ударил им нападавшего в лицо. Голая женщина опять завопила.