Смертный приговор с отсрочкой исполнения - [10]
Утром приехали 2 врача-ординатора: мужчина Василий и девушка Аня. Тоню мы собрали и вместе со мной отвезли в клинику скорой помощи им. Склифосовского. За 2 часа ее обследовали и положили на 8 этаж в палату 805. Все это время ее фактически от одного исследования до другого переносил Василий — он врач. Меня в приемный покой не пустили.
Пришел домой.
Да… У Тони тяжелый инсульт с угрозой для жизни. Вот это жизнь… У меня РАК, у жены инсульт. Впереди одно утешение: «И они умерли в один день». Такие вот мысли в 88 лет.
В Склифосовском, в «интенсивной терапии», ее чуть-чуть восстановили и затем еще на 14 дней отправили в центр реабилитации. Это за метро «Выхино», поселок Некрасовка, очень далеко.
Она позвонила. Всё враки: речь и рука не парализованы. Сообщила, что ей хорошо в одноместном номере. И опять тот же Василий, он же и машину водит, ее доставил и был с ней при ее размещении. Большое спасибо ему и Галине Евгеньевне Ивановой: Василий — это ее сотрудник.
Жду, как будет реабилитация. Тоня позвонила и попросила привезти ей нарезку варено-копченой колбасы.
Один из моих учеников (ему 79 лет) Олег Цвылев, сказал, что он хочет ее навестить. И отвез ей и колбасу, и что-то еще от себя. Спасибо ему.
Биологическое притяжение к прошлому
Со временем, чем больше становлюсь я «старче», тем более просто биологически тянет меня в прошлое. Просто чувствую, как я в эвакуации в деревне длинными зимними вечерами сидел рядом с мамой на кухне у теплой русской печи. Как бы сегодня я хотел задать ей массу вопросов о том, что знала она, например, о ее отце, моем деде, — Николае Троицком, священнике в селе Растригино. Знаю, что он умер до революции и не видел, как разобрали его церковь по принципу: «идет добыча кирпича по заветам Ильича».
Какое детство было у моей матери? Я специально ходил смотреть на убогое сооружение — овощехранилище из церковных кирпичей моего деда. А что он был за человек, мой дед?
Очень тянет меня в родной дом моей мамы в деревне Растригино, в котором я пробыл в 1941 г. по пути к месту работы мамы, и наша жизнь в 1941–1945 гг. в деревне Гостинино. Вот туда просто влечет, чтобы поглядеть на тот дом, в котором мы прожили 4 года, и на тот огород, который я копал в 1941—45 гг. Те дома в сердце России, во Владимирском княжестве, тогда сохранились ли?
Конечно, это общий недостаток молодежи — не задумываться и не интересоваться жизнью предков. Это тогда. А теперь очень интересует. А спросить, поговорить уже не с кем.
И я абсолютно ничего не знаю о втором моем деде — со стороны отца. У меня только есть одно письмо от матери отца — моей бабушки, в 1930 г. Где она просит отца сообщить ей о моем здоровье. Очень хочется поглядеть на ее дом в Моршанске, сохранился ли он? Странно, что я никогда не спрашивал у отца о его семье, о его детстве. Теперь об этом очень жалею.
Собираюсь все-таки посетить нашу дачу в Подмосковье под Истрой, в деревне Еремеево. Мы прожили там с 1993 по 2007 год. Евгений, сосед, которому мы продали дачу, сообщает, что посаженный мной кедр вырос до 5 метров и на нем появились шишки, а сосна, которую я посадил, стала самым высоким деревом в деревне. Что стало с яблоней, антоновкой, которая давала по 5–6 ведер замечательных яблок?.. Очень хочется посидеть на земле, которую я копал, на которой собирал урожай почти 15 лет. Все-таки земля притягивает и на второй родине.
Теперь только воспоминания:
Вдруг как живая предстает передо мной моя первая жена — Эмма, красавица, брюнетка с метровой косой, и улыбается мне. Как вернуть это мгновение? Как хочется повернуть ход событий!.. Боже, ну как же мы не ценили жизни, когда были молодыми. А в действительности:
Этот вот миг называется жизнь.
А больше всего хотелось бы обнять маму и поцеловать ее, и ничего не говорить… Как я благодарен ей за все, что она для меня сделала.
Вот и брат мой Лев — сейчас тяжело болен, больше лежит и не ходит, написал воспоминания о ней, нашей маме, Журавлевой-Троицкой Антонине Николаевне из деревни Растригино Владимирской области.
Лев Журавлев. Портрет мамы
Как теперь жить? Сын смотрит на портрет покойной матери, висящий на стене комнаты. На фотографии красивая женщина лет 25. Густые темные волосы волнами, ниспадающие вниз. Большие глаза, небольшой носа, чувственные губы. Поповна, дочь сельского священника, гимназистка, сельская народная учительница. Говорят, она хорошо пела под гитару старые романсы. Но сын никогда уже не помнил ее такой молодой, красивой. Помню ее рано и сильно постаревшей, седой, с морщинистом лицом, с добрыми лучистыми глазами, слегка сгорбленную, всегда бедно одетую. Тяжелая жизнь, пятеро детей, смерть двоих, война, муж-хулиган — рано состарили её.
Сын смотрит в глаза на фотографии — и вдруг они как будто ожили. Между глазами мамы и глазами сына протянулись какие-то нити, возникли непонятные токи. Они проникли в мозг сына, по всему телу пробежала мелкая дрожь. И по этим нитям потекли слова: «Мужайся, сынок! Не падай духом! Вспомни, какие трудности мы перенесли, но ничего, выжили». И сын вспомнил. Война. Эвакуация. Деревня. Мама работает учительницей в сельской школе. Встает каждый день затемно, затопляет печь, выгоняет коз в стадо. Затем печет лепешки из высушенной и толченой в ступке картофельной шелухи, кормит ими нас, детей, и бежит в школу. После школы вместе со старшим братом — на огород. А затем, вечером, засыпает над ученическими тетрадками. Как она умудрялась кормить троих детей?.. Хорошо, что помогал колхоз, обеспечивал бесплатными дровами. Но их надо было еще наколоть, что с удовольствием уже мог делать старший брат. Летом она наравне с женщинами-колхозницами работала в поле, зарабатывая трудодни. Сын помнит это жаркое лето 42-го года. Цепочку согнувшихся женщин с серпами в руках, которые жали стебли ржи, ловко закручивая их в снопы. Мальчишки и мой старший брат лет 14 складывали их в копны.
Настоящее учебное пособие профессора А. И. Журавлева ставит своей целью показать непрерывность истории русского народа, начиная от формирования в XII—Х тысячелетиях до н. э. в Малой Азии (Анатолии) нации со славянским языком, земледельческим укладом жизни, индоевропейским (европеоидным) генотипом, до наших дней.Использованы мнения и данные практически всех ведущих историков: Геродота, Нестора, И. М. Дьяконова, Л. Тер-Сплавинского, Н. М. Карамзина, Д. И. Иловайского, В. В. Мавродина, Б. А. Рыбакова, В. В. Седова, А. С. Бугая, Л. Н. Гумилева, Г.
Давно забытый король даровал своей возлюбленной огромный замок, Кипсейк, и уехал, чтобы никогда не вернуться. Несмотря на чудесных бабочек, обитающих в саду, Кипсейк стал ее проклятием. Ведь королева умирала от тоски и одиночества внутри огромного каменного монстра. Она замуровала себя в старой часовне, не сумев вынести разлуки с любимым. Такую сказку Нина Парр читала в детстве. Из-за бабочек погиб ее собственный отец, знаменитый энтомолог. Она никогда не видела его до того, как он воскрес, оказавшись на пороге ее дома.
Международный (Интернациональный) Союз писателей, поэтов, авторов-драматургов и журналистов является крупнейшей в мире организацией профессиональных писателей. Союз был основан в 1954 году. В данный момент основное подразделение расположено в Москве. В конце 2018 года правление ИСП избрало нового президента организации. Им стал американский писатель-фантаст, лауреат литературных премий Хьюго, «Небьюла», Всемирной премии фэнтези и других — Майкл Суэнвик.
«Сто лет минус пять» отметил в 2019 году журнал «Октябрь», и под таким названием выходит номер стихов и прозы ведущих современных авторов – изысканная антология малой формы. Сколько копий сломано в спорах о том, что такое современный роман. Но вот весомый повод поломать голову над тайной современного рассказа, который на поверку оказывается перформансом, поэмой, былью, ворожбой, поступком, исповедью современности, вмещающими жизнь в объеме романа. Перед вами коллекция визитных карточек писателей, получивших широкое признание и в то же время постоянно умеющих удивить новым поворотом творчества.
В детстве Спартак мечтает связать себя с искусством и психологией: снимать интеллектуальное кино и помогать людям. Но, столкнувшись с реальным миром, он сворачивает с желаемого курса и попадает в круговорот событий, которые меняют его жизнь: алкоголь, наркотики, плохие парни и смертельная болезнь. Оказавшись на самом дне, Спартак осознает трагедию всего происходящего, задумывается над тем, как выбраться из этой ямы, и пытается все исправить. Но призраки прошлого не намерены отпускать его. Книга содержит нецензурную брань.
Марк и Карен Брейкстоуны – практически идеальная семья. Он – успешный финансист. Она – интеллектуалка – отказалась от карьеры ради дочери. У них есть и солидный счет в банке, и роскошная нью-йоркская квартира. Они ни в чем себе не отказывают. И обожают свою единственную дочь Хизер, которую не только они, но и окружающие считают совершенством. Это красивая, умная и добрая девочка. Но вдруг на идиллическом горизонте возникает пугающая тень. Что общего может быть между ангелом с Манхэттена и уголовником из Нью-Джерси? Как они вообще могли встретиться? Захватывающая история с непредсказуемой развязкой – и одновременно жесткая насмешка над штампами массового сознания: культом успеха, вульгарной социологией и доморощенным психоанализом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.