Смертный ангел - [9]

За пехотой растянулся обоз наступающей армии со шлюхами и тяжелыми осадными орудиями. Арьергард состоял из разбитной легкой кавалерии багарцев, в точности повторявшей дозорный отряд, но покрупнее разов в двести.

Войско углублялось в Росмалу, унося с собой звуки, чуждые лесному народу. Вскоре все стихло. Но белка, напуганная шумом и гамом, не показывалась из дупла до вечера. Хотя по дороге часто проезжали купцы и путешественники, и белка давно привыкла к ним, но такое количество двуногих — это чересчур.

Глава 3

Великий княжич Яросвет стоял на крепостной башне Куябы. Внизу, на дальнем крае Ратобойного поля, там, где из леса выходил мощенный камнем тракт, разворачивалась армия герцога Сигзмунда.

— Межимир, сколько же их?

— Пятьдесят или шестьдесят тысяч, — задумчиво ответил золотой воевода.

Вцепившись в эфес меча, Яросвет кидал встревоженный взгляд то на багарцев, то на Межимира. Что скажет прославленный воевода и его наставник?

Ночью спать не довелось. В Куябу прискакали очень поздно, за полночь, вместе с малым отрядом царских дружинников. Легкие дорожные латы совсем запылились, а вот черные траурные перевязи на их руках почему-то оставались без единой соринки, словно незримые слезы не давали пыли осесть на черный бархат. Они мчались в Веннию, к могиле царя — отца Яросвета. Два дня тому назад в Арсу, где Яросвет под приглядом золотого воеводы проводил смотр порубежных полков, прилетела тяжкая весть. Не медля, сраженный горем сын отправился в столицу.

Семнадцатилетний юноша почти ничего не говорил в пути. Иногда глаза предательски блестели. Яросвет любил отца.

Межимир не мог утешить княжича, лишь призвал Яросвета крепиться и не падать духом да следил, чтоб почаще меняли лошадей да не мешкали попусту в пути.

На ночлег устраивались поздно, а вставали с первыми рассветными лучами. Но сегодняшним утром проснулись и того раньше. Тревожный звон колоколов и крики людей разбудили, когда на дворе было ещё темно. Гонцы принесли весть о вторжении багарцев, передовые отряды которых наседали им на пятки. Невероятно, но это были гонцы не из приграничных застав, а из тех, что стояли практически у стен Куябы.

Как целая армия пробралась незамеченной столь глубоко в пределы державы? Эта мысль мучила Межимира, когда он впервые услышал о багарцах, и когда торопливо шел к палатам Яросвета, и когда отдавал приказы по обороне града, и сейчас, когда хмуро разглядывал чужеземное войско.

— Мы правильно поступили? Должно ли встречать багарцев в открытом поле? — прервал молчание Яросвет. — Нас на половину меньше.

Облачаясь в латы, княжич предстал воеводе совершенно другим человеком, нежели был вчера вечером. Поторапливая оруженосца, Яросвет задал воеводе множество вопросов и вызнал все, что известно о вражьей армии. А ведь, идя к наследнику, Межимир размышлял, как встряхнуть его и заставить забыть на время об отце. Нельзя вести битву с затуманенной головой.

— Ты слышишь меня, Межимир? — настойчиво переспросил Яросвет.

— Да, да, — откликнулся золотой воевода и, кашлянув, все-таки возраст, продолжил. — Мы приняли верное решение. Наши полки должны встретить супротивника на Ратобойном поле. Коли спрячемся за стенами кремля, толку выйдет мало. Багарцы разорят округу, подтянут новые силы, а наши запасы и силы будут таять. Да и Порубежное войско поставлено здесь не штаны протирать, а врагу дерзкому шею мылить.

— Но нас-то меньше!

Межимир пожал плечами.

— Что за ветер сегодня, — проворчал он.

Яросвет недоуменно смотрел на старого учителя. Старческое брюзжание сейчас не к месту.

— Побеждают не числом, а умением. Стены за спиной сгладят разницу в людях, не позволят взять нас в кольцо, а городское ополчение посадим за бойницы, чтоб сверху осыпали багарцев стрелами. В открытом поле они мало чего стоят, вооруженье у них плохонькое, а так принесут немалую пользу.

Яросвет задумался, осмысливая услышанное. Пожалуй, Межимир прав.

— И в случае чего всегда успеем отступить в город, — добавил седой воевода.

— Отсюда ничего нового больше не увидим, — обратился к нему Яросвет. Как всякому мальчишке, не вкусившему настоящий бой, ему не терпелось скорей окунуться в битву.

Межимир кивнул. Дай-то боги, чтоб твои очи сияли также и после сечи! Молодость, молодость…

— Твоя правда, княжич. Пора спускаться вниз, войско ждет. Из ворот уже выходит последний отряд.

Копыта могучих коней ступали по булыжникам мощенного тракта. Витязи. Путешественник с запада назвал бы их славным рыцарством.

Внизу, далеко внизу под нависшими тяжелыми облаками, била ключом жизнь полевых букашек, зверьков и растений. Туда-сюда сновали муравьи, попутно собирая все, что пригодно для муравьиной семьи; юркая птичка ловко поймала чернопузого жука, и, не раздумывая, заглотила добычу; суетливо бегала мышка-полевка, принюхиваясь и ища чем бы подкрепиться. Недавно повсюду взошла сочная трава — первая после суровой зимы и долгожданной оттепели. Сильный ветер, задувший с раннего утра, колыхал зеленый ковер с редкими цветами. Для них солнце было еще холодным, и цветы тянулись к небесному светилу из последних сил, жадно ловя каждую крупицу тепла. Двадцать четвертое утро травня, пятого месяца года, полностью вступило в свои права.