Смертник Восточного фронта. 1945. Агония III Рейха - [43]
Адвокат приободряет меня. Дескать, ничего мне не грозит. Когда меня будут допрашивать, мне просто нужно повторить прежние показания. Мол, все просто формальность.
Зачитывают мою биографию. Обвинитель произносит речь [на польском языке], естественно, я ничего не понимаю. Он быстро-быстро говорит, даже вспотел. Похоже, его доклад признан убедительным. После этого судья допрашивает меня через переводчика. Ясно одно: никто не хочет, а точнее, всем запретили говорить на немецком языке.
Образование. Вероисповедание. Были ли мои родители или дедушка с бабушкой польского происхождения. Род занятий до войны и до призыва в армию, и даже до пленения. Нанимал ли я когда-нибудь работников или помощников польского происхождения, и так далее.
Суд удаляется на совещание. Через полчаса они возвращаются и долго оглашают приговор. Переводчик коротко бросает — 3 года заключения. Основание: у суда создалось впечатление, что я соврал: мол, член партии, обладающий таким интеллектом и настолько образованный, без сомнения, занимал в рейхе высокий пост. Но даже если мой рассказ в целом правдив, меня все равно следует наказать, потому что я, будучи членом партии, способствовал осуществлению нескольких пунктов плана Гитлера, в частности, полному истреблению польского народа.
Затем мне предоставляют заключительное слово. Я подвожу итоги и заявляю, что очень жаль, но моя точка зрения не совпадает с точкой зрения суда, и если меня должен судить польский суд, тогда пусть это будет военный суд. Что касается моего членства в партии, то я должен сказать, что знаком с большей частью плана Гитлера, но до этого момента я не знал о том, что существует какая-то часть плана, предполагающая полное уничтожение польского народа. Еще я хочу немедленно поднять вопрос о том, вступает ли приговор в действие с настоящего момента и будет ли время, которое я уже провел в польских лагерях — полтора года включено в назначенный срок. Этот вопрос остается без ответа, так же как вопрос, расстреляют ли меня на месте или же вернут обратно в лагерь.
Вечером наша маленькая группа осужденных бредет по улицам города. Мы страшно устали. Местные жители пристально смотрят на нас, но ненависти в их глазах нет. У охраны уже закончилось рабочее время, поэтому они обозлены и вполне могут застрелить любого из нас при попытке побега. Мы торопливо шагаем в сторону лагеря.
Сторожевые вышки с пулеметами окружают бараки. Как и всегда, прожекторы вышек обшаривают каждую улицу и каждый угол всю ночь. На высокой насыпи позади покосившейся трехметровой ограды, оплетенной колючей проволокой, патрули охраны. Как обычно, охрана тщательно исследует наши карманы, складки одежды и обувь. Ворота П[отулица] открываются и снова закрываются.
Молодой баварец получил такой же приговор. Двоих венгров оправдали. В последующие дни все обсуждают то, что с нами случилось, это настоящая сенсация. Снова ведутся разговоры об отправке домой, но в нашем положении это невозможно. Наш старый знакомый, штурмовик из Л[ангено], становится новым комендантом лагеря. Он останавливает меня и расспрашивает о суде.
«Kolera, kolera, ужасно, но я не думаю, что они продержат тебя здесь три года. Это все просто спектакль. А если даже и так, то скоро будет амнистия, как обычно».
И снбва дни, недели и месяцы нервотрепки. Работа в цеху плетеных изделий (я снова отправился туда) становится тяжелой для моих рук и пальцев. У меня жесткие, распухшие пальцы, суставы и предплечья очень болят. С каждым днем норма работы увеличивается, а пайки уменьшаются. Ведь те, кто отвечает за питание, тоже хотят жить, а их карманы не меньше, чем у всех остальных.
Однако все это, и даже сильное чувство голода, легче вынести, чем ночи в П[отулице], о которых стоит рассказать отдельно. Вечернюю перекличку на плацу ненавидят все и пытаются избежать, прибегая к самым хитрым уловкам. Продолжительность переклички зависит от погоды или настроения того, кто ее проводит — от 15 минут до полутора часов. Несмотря на погодные условия, мы, как и все остальные обитатели бараков, стоим рядами строго по 10 человек. Не двигаясь, мы ожидаем начальника или его представителя. С одной стороны мужчины с другой — женщины. «Хозяин» идет вдоль блоков, сопровождаемый starzie (начальник лагеря), который записывает численность собранных отделений, выслушав рапорт начальников бараков. В конце нам зачитывают новые постановления на польском и немецком языке, и звучит долгожданная команда — «Разойдись!»
Если один из бараков как-то выделился или кто-то шевельнулся в строю, тогда начальник (обычно под хмельком) задерживает барак номер такой-то и заставляет выполнять упражнения, прямо на пустом плацу, пока провинившиеся не упадут от изнеможения. Сразу после переклички дают еду, мы очень быстро все съедаем, и через полчаса раздается звон колокольчиков и свистки, означающие отбой. Еще через 10 минут выключается свет, и все должны быть на койках. Начальник барака обязан совершить еще один обход помещений и пересчитать своих заключенных.
Каждый должен вымыть и протереть насухо миску, а затем поставить ее в специально предназначенное место. Туфли или ботинки стоят в ряд, ни на сантиметр в стороне, и, согласно правилам, одежду аккуратно складывают в стопки. Пол должен быть абсолютно чистым. И всегда перед сном последний разговор и последний вопрос — что-то будет с нами завтра?
Свою армейскую жизнь автор начал в годы гражданской войны добровольцем-красногвардейцем. Ему довелось учиться в замечательной кузнице командных кадров — Объединенной военной школе имени ВЦИК. Определенное влияние на формирование курсантов, в том числе и автора, оказала служба в Кремле, несение караула в Мавзолее В. И. Ленина. Большая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны. Танкист Шутов и руководимые им танковые подразделения участвовали в обороне Москвы, в прорыве блокады Ленинграда, в танковых боях на Курской дуге, в разгроме немецко-фашистских частей на Украине.
Автор книги — машинист, отдавший тридцать лет жизни трудной и благородной работе железнодорожника. Героическому подвигу советских железнодорожников в годы Великой Отечественной войны посвящена эта книга.
"Выбор оружия" — сложная книга. Это не только роман о Малайе, хотя обстановка колонии изображена во всей неприглядности. Это книга о классовой борьбе и ее законах в современном мире. Это книга об актуальной для английской интеллигенции проблеме "коммитмент", высшей формой которой Эш считает служение революционным идеям. С точки зрения жанровой — это, прежде всего, роман воззрений. Сквозь контуры авантюрной фабулы проступают отточенные черты романа-памфлета, написанного в форме спора-диалога. А спор здесь особенно интересен потому, что участники его не бесплотные тени, а люди, написанные сильно и психологически убедительно.
Рожденный в эпоху революций и мировых воин, по воле случая Андрей оказывается оторванным от любимой женщины. В его жизни ложь, страх, смелость, любовь и ненависть туго переплелись с великими переменами в стране. Когда отчаяние отравит надежду, ему придется найти силы для борьбы или умереть. Содержит нецензурную брань.
Книга очерков о героизме и стойкости советских людей — участников легендарной битвы на Волге, явившейся поворотным этапом в истории Великой Отечественной войны.
Предлагаемый вниманию советского читателя сборник «Дружба, скрепленная кровью» преследует цель показать истоки братской дружбы советского и китайского народов. В сборник включены воспоминания китайских товарищей — участников Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны в СССР. Каждому, кто хочет глубже понять исторические корни подлинно братской дружбы, существующей между народами Советского Союза и Китайской Народной Республики, будет весьма полезно ознакомиться с тем, как она возникла.
Когда недоучившийся школьник Михаэль Брюннер вступал добровольцем в Вермахт, он верил, что впереди его ждут лишь победные фанфары, но он оказался в кромешном аду Восточного фронта. Таких, как он, немцы зовут Schlaumeier (дословно: «хитрюга»), а русские сказали бы: «хитрожопый» — циничный, себе на уме, отнюдь не склонный к самопожертвованию. Брюннер не брезговал ничем, чтобы спасти собственную шкуру, однако не избежал ни участия в самых кровопролитных сражениях второй половины войны, ни серьезных ранений.
Впервые на русском языке! Уникальные фронтовые записки офицера парашютно-танковой дивизии «Герман Геринг». Откровения ветерана об ужасах войны на Восточном фронте. Поразительная судьба, достойная авантюрного романа.В начале войны Карлу Кноблауху довелось воевать и в передовом отряде пехотной дивизии, и наблюдателем воздушной разведки, а после тяжелого ранения, полученного в бою с советскими истребителями над Вязьмой, он по выздоровлении был направлен в парашютно-танковую дивизию «Герман Геринг», где всего за несколько месяцев сделал головокружительную карьеру — от командира взвода до командира батальона.
Война на Восточном фронте глазами немецких разведчиков и танкистов. Продолжение фронтового дневника ветерана Панцерваффе, воевавшего стрелком на бронеавтомобиле Sd.Kfz 231. Великолепно вооруженные, отличавшиеся невероятной проходимостью, эти восьмиосные бронемашины по праву считались лучшими в мире и применялись для разведки и боевого охранения в передовых отрядах танковых дивизий Вермахта и войск СС.«Сегодня снаряд русского орудия влетел прямо через открытый люк водителя внутрь нашей бронемашины. Раздался страшный взрыв.
Редчайший документ Второй Мировой. Откровения ветерана Панцерваффе. Уникальный фронтовой дневник стрелка бронеавтомобиля Sd.Kfz 222, которые применялись для разведки и боевого охранения в составе передовых отрядов и разведывательных батальонов танковых дивизий. Автор прошел всю войну на Восточном фронте, что называется, «от звонка до звонка» — с 22 июня 1941 года до падения Третьего Рейха. В эту книгу включены его фронтовые записи, относящиеся к первому году Великой Отечественной.