Смертник - [19]

— Что им нужно, что они с нами сделают? — вмешался в разговор испуганный голос Кати. Выглядела бы она достаточно неплохо если бы не испуганные глаза, которыми она изучала кресты возвышающиеся на поляне.

— На крест прибьют и подождут пока не сдохнем. Это килдинги. Знаете про таких? — подал голос толстячок.

— Нет, не знаем. А кто это? — Даша выглядела не лучше Кати. Хотя у нее перестали слезиться глаза и кашель уже давно прошел, но стойкое чувство приближающейся нехорошей развязки рисовало на красивом лице одну гримасу за другой.

— Это секта, дети Стикса. Вы новенькие что ли? Они и про вас говорят. Будто который в серой рубашке и разгрузке: и про Сабину знает и про кресты. Так, еще и про внешников говорил и про Пекло. И при этом утверждает, что он новичок. Это ты что ли? — «пианист» вопросительно посмотрел на Максима.

— Ага, я — не стал отпираться Максим.

— У них крестов не хватает, сейчас еще доделают. Тут где то схрон видимо есть у них поблизости. А тобой они сейчас займутся — «пианист» снова посмотрел на Максима.

«Пианист» действительно слышал удивительно хорошо, потому что боров с маленьким человечком направились прямиком к Максиму.

— Давай, выкладывай кто ты такой. Только не ври что новичок — боров резко поднял Максима за грудки и поставил рядом с собой. Загрузка одетая поверх рубашки при этом немного хрустнула. — Будешь врать — я тебе яйца отрежу.

— Да я правда новичок — состроил испуганную моську Максим. — До сих пор понять не могу что происходит. Сначала зомби какие то жуткие бегают, потом вы.

— Откуда про Стикса знаешь и про Сабину, скотина? — боров готов был начать приводить угрозу в действие.

— Так мне вот этот рассказал — плаксивым голосом ответил Максим указывая на бородача сидевшего немного в стороне и состроившего при словах Максима удивленную рожу. — Говорит тут в Улье есть дети Стикса, а ими Сабина верховодит.

— Что он еще тебе рассказал? — маленький человечек с серыми выцветшими глазами пристально смотрел на Максима снизу вверх.

— Говорит Стикс вами недоволен — Максим перешел на тон учителя в школе.

— Это еще почему? — удивился боров.

— Ну он говорит что вы, разгильдяи рукожопые все неправильно делаете — Максим пытался не смотреть борову в глаза.

— Что это мы неправильно делаем? — не понял боров.

— Жертвы приносите какие то покоцаные. Богине Кали, например последователи жертву выбирают здоровую, без огнестрельных ранений — Максим выглядел довольно рассудительным.

— Мы не Кали приносим — боров почему то вдруг нахмурился.

— Ну так вот, он и говорит что вы еретики, богохульники и неофиты. Стикса ни во что не ставите. А нужно жертву в начале подлечить, помыть как следует и дать исповедаться. Вот как он мне говорил — Максим чувствовал, что перегибает палку, но не пошутить перед смертью он не мог.

«Идите вы все к черту. Неудачный вышел дубль: глупый и неумелый. На помойку его, точнее на крест.»

— А ведь он дело говорит — вдруг сказал маленький зеленый человечек, и у борова округлились глаза. — Давай его помоем, там лужа есть глубокая. Я видел в прошлый раз. Это не слишком далеко.

Боров улыбнулся и погнал Максима за человечком, который уже направился в глубь леса. Отошли они от полянки и правду не слишком далеко, когда встретили в низине небольшую лужу с глинистыми берегами. Там боров принялся макать голову Максима в воду и держать пока тот не начинал захлебываться. Так продолжалось довольно долго. После одного такого нырка Максим чуть было совсем не захлебнулся и отпущенный чертыхался, судорожно хватая воздух.

— Ну так что, расскажешь откуда столько всего знаешь? Твои спутники утверждают что ты врач и организовал всех с зараженными воевать — человечек хитро щурился посматривая на мучения Максима.

«Ну и что, подумаешь лужа. Это лучше все таки чем отрезанные яйца».

— Да, я врач. Акушер-гинеколог, если нужно то могу вам чем-нибудь помочь — Максим играл шута похоже последний раз в жизни.

Шутка не возымела эффекта.

— А может он из этих? — спросил вдруг боров у человечка.

— Из каких этих? — поинтересовался Максим.

— Я ничего в нем не увидел — отозвался человечек. — Он просто от кого то узнал, ну конечно не от этого мура.

— Они же хитрые твари — не согласился боров.

— Ну тогда бы своего они не дали убить.

Человечек видимо вынес окончательный приговор и боров потащил Максима обратно.

На полянке уже вовсю устанавливались новые кресты, чем собственно и занимались все сектанты кроме четверых охранников присматривавших за пленными.

Выведя Максима на полянку боров взял в руки длинный, только что принесенный кем то кинжал. Сорвал с Максима разгрузку и обнажив ему грудь, принялся вырезать на ней перевернутый крест. Максим вскрикнул и дернулся назад, но его уже цепко держали двое крепких сектантов.

— А где песнопения? — не удержавшись спросил Максим.

— Времени нет, сам видишь — обстоятельства не позволяют — пояснил человечек наблюдая за процессом и поглядывая периодически на небо. — Давай, приколачивай его уже быстрей. И потом остальных.

Килдинги подхватили вырывающегося окровавленного Максима и потащили к кресту. При помощи грубо сколоченной из досок подставки, сектанты подняли перевернутое дергающееся тело. Приложив одну ногу к грязному, покрытому бурыми пятнами деревянному кресту, принялись вбивать в икроножную мышцу ржавый костыль.