Смертеплаватели - [33]

— А хочешь, сейчас объявлю уборку и текущий ремонт солярия, и всех пляжников оттуда как ветром сдует? Кстати, давно пора…

Моя техника, тройка обезвешенных съёмочных миникамер, передающих изображение прямо в память монтажного биопьютера, стаей чёрных скворцов окружает Бориса. Замолчав, кончики сжатых вместе пальцев он прижимает к вискам и сощуривается. И сразу к стенке шара перед глазами Гринберга, словно рыбы, спешащие за кормом из глубин океанариума, начинают сплываться цифры и символы. Они пожирают друг друга, уменьшаясь в числе, но вырастая, пока не остаётся строка огненных знаков, наверняка более понятная диспетчеру, чем надпись на стене пиршественного зала — грешному царю Валтасару…

— Порядок! Крышу мы разгрузили, пошли роботы-уборщики… Видишь столбик чисел? Это объёмы необходимого ремонта. Дадим разрешение на все необходимые материалы и операции? Дадим, конечно… А теперь что? Может, узнаем, какая женщина в домограде сегодня родила самого крупного мальчика — и пошлём ей букет орхидей, хе-хе… от мистера Икс! Нет, ей, пожалуй, влетит от мужа…

Гринберг шаловливо задумывается, почёсывая кончик носа. Он кажется старше своего возраста и похож на мудрого лемура. Затем изрекает:

— Хень хао[23]! Устроим-ка мы с тобой профилактику личных телевитов. Выборочно. Любых, кроме номеров самоуправления и правительственных. Имею на это полное право, — кстати, запиши… Ну, что? Ни для кого бы не сделал, кроме своего брата-сопрадовца… По закону случайных чисел — выбираем пару абонентов и вклиниваемся. Потом извинимся, если что… Нет, эти слова ты сотри!

До сих пор мне кажется, что я не называл диспетчеру этот номер: сам угадал, колдун. Я даже не успел решить, со своей ещё не потерянной щепетильностью, поддаваться ли на соблазн, — а Гринберг уже прикладывал пальцы к вискам…

В воздухе перед вогнутой стеной возникает видеокуб телевита. Он минимален, с гранью длиной в руку; расширяя куб, можно ввести нас в него и размеры всех предметов увеличить до натуральных, — но к чему это сейчас? Мы же не витакль смотрим, где нужна фантомная среда — иллюзия реальности… Рядом с первым кубом рождается такой же второй. Я вижу…

Вижу их.

Она, у себя в спальне, в нарочно полурасстёгнутом халате и без белья под ним, — это непривычно и стыдно, женщины в таком виде не показывают себя, даже актрисы в витаклях; меня словно кипятком обдаёт. Я и не представлял себе её такой; то, что однажды случилось у меня, было весьма поспешно и деловито… Вся — воплощенный соблазн, трепет и мольба, она просит его уделить ей следующую ночь: «Я не могу так, я до сих пор тебя не распробовала! Просто не могу думать ни о чём другом… Ну, почему ты молчишь?» И — во втором кубе — из полутьмы прокуренной комнаты хамски небрежные, с проглоченными окончаниями слов, ответы. Он устал, он занят приготовлениями к отъезду; и вообще, ему сегодня надо выспаться. «Но ведь ты же обещал!» — «Знаешь, человек предполагает…» — «Я отменила столько всего на сегодняшний вечер…» — «Раз отменила, значит, можно было отменить».

Сытый самоуверенный смех. Кристина и Балабут. Рабыня и хозяин.

…И новая финская морда любовника её не отвращает? Да в морде ли дело… Похотливая дрянь. Когда они сошлись? В школе? В пору юношеских Генкиных «подвигов» с балеринками? После тюрьмы, когда дома ждала Фурсова верная буфетчица?…

Великий Абсолют! Оказывается, до сегодняшнего дня у меня оставалась идиотская надежда на то, что они не совсем близки.

К моему огромному облегчению, Гринберг не узнаёт бывшую сопрадовку Крис. Более того, сам отключается, не задав абонентам вопросов, обычных при профилактике связи, и вообще не обнаружив нашего присутствия: «Неудобно, хе-хе… пикантный сюжет!». Кажется, я держусь внешне хорошо, сам посмеиваюсь, пошучиваю. «Надеюсь, Алёша, это не выйдет в эфир?» — «Ну, что ты, не те времена, Боря! За вмешательство в интимную жизнь журналист может ответить по закону…» Я и в самом деле — каково самообладание! — успел мысленной командой, лишь только Крис возникла в видеокубе, отозвать своих «скворцов». Хорошенькое дело — ещё раз просматривать это при монтаже!..

ЦУД парит без опоры, гроздью ёлочных серебристых шаров, над парком среди многоэтажных домов уровня 34; вокруг Центра вьются летающие робоглазы ПСК, крейсируют патрульные авионы. Святая святых… Я останавливаюсь на краю горизонтали, ко мне задом подкатывается наёмный робот-мобиль. Сажусь, крепко зажмуриваю веки, сцепляю зубы. Мобиль терпеливо ждёт команды — везти в одну из точек уровня или к лифту. «К лифту», говорю я, и он мягко трогается.

Приходит покой обречённости. Либо я погибну, либо исчезнут они.

XI. Фрагменты исторической справки. 3473 год

…Незадолго до великого тысячного века,

Когда умершие выйдут из своих могил.

Мишель Нострадамус. Центурия Х, катрен 74

…Всё многообразие гравитационной техники было сведено к четырём Мировым Машинам.

Уже много веков подряд складывались и действовали всё более обширные и частые сети компьютеров, начиная с классических, американского Интернета и русской ОГАС; нужен был только один шаг, чтобы заработал всепланетный искусственный мозг — секретарь, библиотекарь и домашний врач человечества. Когда квапьютеры последнего поколения сменили носитель и превратились в гравитационные структуры, их перестали разделять оболочки. Почти что сам собой возник Великий Помощник, хранитель знаний и архивов, ведавший всей информационной стороной нашей жизни, а также лечением и обновлением организмов.