Смертеплаватели - [128]

Чудовищно закипело, вспенилось все кругом, и кружащийся Мальстремом седой океан изрыгнул в бешеную тучевую воронку неба ослепительную молнию. Плотный нерасчленённый сгусток бело-фиолетового огня сжался в игольное острие, сгинул…

Абсолют родил новую Вселенную. Нашу!

Последнее, что Виола запомнила там, то ли стоя, то ли паря в сумасшедшей круговерти, уже не укладывалось ни в слова, ни в образы. Сотни миллиардов лет, прошедших и грядущих, сжимались до мгновений. Ядра новых мерностей взмывали из творящего котла, подчас по несколько сразу; сплывались в необъятную гавань искристые парусники… Она уже ловила связь между тем и этим, общий ритм рождения новых Вселенных и растворения в Абсолюте старых, физически погибших, но сплошь освоенных и воскрешённых в Духе своими разумными расами.

И сам Сверхмир менялся, — не просто извергал и поглощал Космосы, словно работающая машина, но постепенно, за триллионы лет, переходил в иное состояние. Светлела и ширилась океанская даль под всё более грандиозным, сверкающим куполом. Чудились и другие архитектурные преображения… но перед ними останавливалась мысль.

Виолу бережно вернули в Сферу…

Алексей (после долгого зачарованного молчания). О, Господи! Это что-то… у меня нет слов! Неужели ты хочешь сказать, что в каждой Вселенной рождается разум, который рано или поздно…

Виола. Давай-ка допьём, и ты сам поймёшь всё, что я хочу сказать. И что после этой встречи я должна делать. Мы все должны…

XX II. Канун битвы. Развёртки эпох

Это сила шла; та сила, которой нет сопротивления,

которой всё подвластно, которая без зрения, без образа,

без смысла — всё видит, всё знает и как хищная птица

выбирает свои жертвы…

Иван Тургенев

Я чувствовал нарастающую угрозу.

Я был один в своём доме на Тугоркановом, во всех его уютных комнатах. Я бродил по винтовой лестнице с этажа на этаж. Я брал книги из шкафов и листал, не в силах на чём-либо остановиться, выбрать себе чтение. Сидя в кресле перед балконным окном, часами смотрел сквозь оголившийся лес на свинцовый Днепр, где тёплые дни не давали устояться льду, на тусклое золото Лавры за рекой, над хмурыми, в пятнах снега, горами. Виола не посещала меня; мне чудилось, что она к чему-то готовится. Готовится встретить нечто, быть может, столь же опасное для неё, сколь и для меня. Хотя в опасность для неё — было трудно поверить…

Аиса ушла два дня назад; где-то скиталась на своём рыжем, похожем на таксу коньке, чтобы успокоиться. А перед тем — жаловалась мне по утрам, что ночами её душат нестерпимо страшные сны. Такие, что и в постель ложиться жутко. Может быть, она просто неспособна привыкнуть к жизни во врытом доме? Или ещё сказываются не столь давние чудовищные роды? Поберегла бы себя, народоначальница, посидела бы со мной…

Нет, яростно возражала Аиса, — это дайвы! Большие, могучие! Они хозяйски вторгаются в сон и господствуют там; они черны, расплывчаты и словно окутаны дымом, а вокруг них тускло сверкают хмурые, рдяные звёзды. Дайвы тянут к Аисе чудовищные лапы и гулкими нутряными голосами зовут её. Она должна встать, сделать шаг навстречу — и слиться с надвигающейся Тьмой. Если она сделает это, ей будет хорошо и привольно, и вновь с мечом своим поскачет девушка по кровавым степям, веселясь и ссекая голову за головой. А если не встанет, и не встретит Тёмных, и отвернётся, — позавидует мёртвым, когда Великие Дайвы ступят на землю…

Я бы и впрямь списал все эти кошмары на её стойкое, преодолеваемое лишь нашей любовью отвращение к оседлому быту. Но — вот загадка! — подобные страхи с недавних пор вторгались и в мои ночи. Неясны были гигантские силуэты, выдвигавшиеся из звёздного мрака; что-то шевелилось вокруг них, то ли волосы-змеи на головах, то ли щупальца; что-то взмахивало за спиной наподобие крыльев… где же это я читал о таких? Ах, да, у Лавкрафта… надо же, в литературных образах видится мне ад! Помнится, этот бог с осьминожьей головой, жилец океанских глубин, тоже насылал на людей тяжкие сны… Силуэты бормотали, нашёптывали, за послушание суля мне блаженство разнузданных страстей, а за строптивость — участь хуже смерти.

Потолковав друг с другом, решили мы с Аисой, что дело непросто. В былой жизни подобные видения могли быть вызваны расстройством здоровья, — но не здесь же, где за каждой белковой молекулой недреманно следит матушка Сфера! Тем более странно, что у двоих людей, пусть и близких, одинаковые кошмары. Но более всего меня поражало то, что все эти дайвы и боги-монстры были подозрительно близки к россказням лондонского мага. Понятное дело, с Аисой я этим не делился, но сам соображал: именно так, пожалуй, выглядят Истинные Владыки, изгнанные в Космос своими бледными тенями, но готовые вновь вернуться на Землю. Если их хорошенько позвать…

А потом Аиса ускакала — рано утром, не соизволив меня разбудить, не прихватив в доме ничего, кроме своего волчьего полушубка, зажигалки да пары шампуров. Что её прельстило в цивилизации, так это умение жарить шашлыки.

Случись с подругой что-нибудь скверное, я бы вмиг это узнал — через динамику. Потому и не беспокоился о том, где она странствует. Мучило другое, бесформенное, мраком окутавшее душу…