Смертельный ужас (Возмездие) - [31]

Заткнув дыру плащом, они изо всех сил старались держаться наплаву и почти смирились с неизбежным, как вдруг повеяло зноем. Облака над островом поредели и сквозь них стали видны звезды. Грохот молний и шум дождя усилились. Волны улеглись, обнажив рифовую цепь впереди. Складывалось впечатление, что буря сошла на нет. Они поначалу так и подумали, но, присмотревшись к черному горизонту, поняли, что шторм вокруг острова продолжается. Спокойствие воцарилось только здесь. Гомес, всю жизнь бороздивший моря, наблюдал такую картину не раз. Случалось даже, что непонятная сила заставляла тучи в центре урагана расступиться, послав морякам луч солнца или лунный свет.

Воспользовавшись затишьем, не иначе как ниспосланным самим Господом, они благополучно миновали рифы и достигли узкой отмели. Нос лодки вонзился в песок как раз, когда поток теплого воздуха иссяк. Все звезды, как по волшебству, исчезли за тучами. Волны с новой силой обрушились на остров, в насмешку над их жалкой победой размозжив бренную лодку о каменистый берег. Подбирая мешки с провизией и бочонки с водой, один за другим они исчезали в джунглях. Последним берег покинул Гомес, бросив прощальный взгляд на «Гвадалахару», чей расколотый корпус медленно сползал в пучину моря.

* * *

В чащи леса они нашли надежное убежище. Устроив привал под кронами сросшихся деревьев, потерпевшие кораблекрушение укрыли плащом лежащего без сознания Мартинеса и уселись вокруг сложенных в кучу припасов. Пришлось долго ждать, пока глаза привыкнут к тьме. Девственные джунгли хранили молчание. Небо озаряли вспышки молний. Повсюду росли исполинские деревья с пышными кронами. Полог леса устилал кустарник и папоротник. Сверху, подобно гигантским змеям, свисали тысячи лиан. Они были повсюду, вплетаясь в кусты, обвиваясь вокруг корней и стволов деревьев, образуя непроходимые дебри.

Мягкой подстилкой выжившим служили кусты герани. В шуме дождя и ветра стали доноситься тихие голоса. Поочередно представившись, они задались вопросом:

— Да хранит нас святой Анатолий, — молвил Бонаккорсо ди Бергамо. — Что теперь будет? Что нам делать?

— Сперва нужно понять, где мы находимся, — заметил Гомес.

Остальные поддержали старпома кивками. Наступило молчание. Все ждали, что скажет моряк, ведь курс задавал именно он. Гомес глянул по сторонам и сокрушенно покачал головой.

— Я, к сожалению, не знаю…

— Как же так? — возмутился Кампо-Бассо. — Куда ты вел корабль? Хоть это знаешь?

— Может быть, Мадейра? — предположил Альвар. — Или тот другой островок, что рядом ней.

— До Мадейры отсюда день плавания. Шторм бушевал всю ночь. Паруса были спущены. Соответственно, корабль отклонился от курса. Единственное, что я могу сказать точно, что сейчас мы у западного побережья Африки.

— Это не ответ. В такую бурю отклонение на один градус может увести в сторону на десятки лиг. Я не моряк и не разумею в картах, но если даже кормчий не знает, где мы очутились, предлагаю вспомнить все существующие в этих широтах острова.

— Боюсь, вы меня не так поняли. — Лицо Гомеса приняло озабоченный вид. Он открыл непромокаемый кожаный мешок, который все это время держал при себе, достал и развернул старую карту. — Я и капитан ходим этим курсом четырнадцать лет. Это самая точная карта от Санлукара до Камеруна. — Он обвел загрубевшим пальцем пустое пятно рядом с черным континентом. — Мы где-то здесь. По размерам этот остров не уступает Мадейре.

— Если он такой большой, значит, на нем должны быть люди, — вставил Бонаккорсо. — Лишь бы не арабские пираты.

— Здесь нет островов подобной величины. Первые испанцы появились в этих водах около ста лет назад. Уж кто-нибудь бы его обязательно обнаружил и нанес на карту. Вы так не считаете?

В шуме дождя люди смотрели друг на друга. Каждый, насколько позволял жизненный опыт, пытался придумать объяснение, но тщетно. Слова бывалого моряка и испытанная временем карта были неоспоримы.

— Главное, что теперь все в порядке, — разрядил обстановку Фидель.

— В порядке? Мы чуть не утонули. Нас осталось десять человек, это, по-вашему, порядок? — забарабанил кулаками по траве Франко, от чего в воздух поднялся душистый запах герани. — Более страшной картины я в жизни не видел! Будь проклято это море! Ненавижу его!

— Я же тебе говорил. Не суди… — начал было Николас, но получив толчок в грудь умолк.

— Опять умничаешь!

— Тихо! — прикрикнул на детей Альвар. — Николас и Франко, верно? Будет лучше, если впредь вы не будете перебивать нас.

— А то я вам языки отрежу, — добавил Кампо-Бассо, состроив мальчишкам злобную рожу.

Итальянец подполз к Мартинесу и дотронулся до его лба. Мурсиец только что очнулся и теперь лежал с выпученными глазами, глядя куда-то ввысь. Дергая вспотевшей головой, сержант что-то бормотал и тихонько постанывал. Складывалось впечатление, что он пытается закрыть глаза, но что-то ему мешает.

— Он совсем плох? — спросил Альвар.

— У него жар. Я не знаю, как его сбить.

— Нужно найти сухое место и наложить холодную повязку. Там попробуем развести костер и сварить какое-нибудь пойло.

— Бесполезно, — махнул рукой Бонаккорсо. — Здесь нет докторов и знахарей. Он покойник.