Смертельный блеск золота - [13]

– Я изучал их не очень внимательно, Бетти.

– Ну постарайтесь.

Она передала толстую пачку черно-белых фотографий размером пять на семь дюймов, полу глянцевых, отличной резкости и чистоты. На каждом рядом с предметом лежала линейка, позволяющая определить размеры, и маленькая карточка с каталожным номером и ценой. Я напустил на себя абсолютно невозмутимый вид, зная, что Бетти не сводит с меня глаз, и начал по очереди рассматривать их. Это была ловушка. Необходима хоть какая-то зацепка. Где-то в середине попался знакомый малыш, сидящий на корточках и смотрящий в даль пустыми глазницами, но я не остановился на нем. Я теперь все меньше и меньше уделял внимания фигуркам и карточкам. На большинстве регистрационных карточек в правом углу были проставлены чьи-то инициалы. Я вернулся к своему малышу. На нем стояли буквы «КМК». Я продолжил перебирать фотографии в поисках тех же инициалов и увидел их еще на пяти снимках. Фигурки были необычные – красивые, агрессивные, грубые, наивные, шокирующе натуралистичные.

Наконец я поднял голову и неуверенно заметил:

– Даже не знаю, что сказать. Абсолютно не уверен.

– Ну еще раз попробуйте, пожалуйста.

Я взял пачку и начал откладывать некоторые фотографии на стол лицом вниз. Пришлось рискнуть. Отобрав девять снимков, отодвинул в сторону остальные. Потом еще раз просмотрел отобранные девять, вздохнул и сунул одну обратно в пачку. И протянул Бетти восемь фотографий.

– В кое-каких из этих более-менее уверен.

Я попытался прочитать что-то на ее лице, пока она разглядывала фотографии. Маленький рот Бетти Борлика кривился в загадочной улыбке. Она тоже понимала, что нельзя выдавать себя. Через несколько секунд она вернула мне три снимка и спросила:

– В этих вы уверены, Сэм?

– Да, – с притворным изумлением ответил я. – Как вы догадались?

– Неважно. – Она сложила фотографии в конверт и спрятала его в сумочку. – Давайте выпьем еще по коктейлю и закажем ужин.

– Хорошая идея.

– Мистер Таггарт, ваши вверительные грамоты в полном порядке. Но я не знала, что у него их было так много.

– У кого?

– А, бросьте! Может, хватит играть в игры? Он купил их у нас. Естественно, у него имелись и другие источники.

– Верно, Бетти. Но в деле замешана еще одна сторона.

– Так вы действуете, не как его агент?

– Почему вы меня об этом спросили, Бетти?

– Не думаю, что вы такой чурбан, каким притворяетесь, Сэм. Сейчас я могу понять, почему он захотел их продать через толкового агента. Если вы докажете, что действуете от его имени, это поможет облегчить много формальностей. В конце концов когда-то давно он был нашим хорошим покупателем.

– Если бы я знал его имя, я бы попытался убедить вас, что работаю на него.

– Политика все сильно запутывает нас, не так ли?

– Даже не знаю, что вы хотите этим сказать.

– Тогда вы слишком наивны, чтоб заниматься такими делами. Ладно, не буду больше вас смущать, Сэм. Я только хочу сказать, что мы убеждены в том, что эти двадцать восемь предметов не украдены и хотим их приобрести.

– За сколько?

– За сто тысяч долларов, Сэм.

– Ну что же, придется их расплавить, Бетти. За одно золото я могу получить столько, а то и больше. Не забывайте, разговор идет о ста сорока фунтах золота.

– Представьте, сколько сил у вас уйдет на то, чтобы найти безопасное место для переплавки, вывезти контрабандным путем золото, найти покупателя и при этом все время думать о том, как бы вас не пристукнули.

– Я уже сталкивался с подобными проблемами.

– Мы платим наличными, Сэм. Если захотите, мелкими купюрами. При этом не останется никаких записей, никаких документов. Мы спишем эту сделку в наших бухгалтерских книгах на фамилию какого-нибудь несуществующего иностранца. Вам придется всего лишь встретиться с нами где-нибудь на нейтральной территории и забрать деньги для Менте... за коллекцию.

– Что вы хотели только что сказать?

– Ничего важного. А вы довольно наблюдательны.

– Мою наблюдательность обостряют деньги, Бетти.

– У меня к ним тоже теплое чувство. Поэтому я всегда и расстаюсь с ними без особой радости.

– Вам не придется расстаться ни с одним центом из этих ста тысяч.

– Ас чем мне придется расстаться?

– Ну скажем, с суммой в два раза больше.

– О Господи, да вы мечтатель!

– Вы тоже, леди.

– Знаете, что я вам скажу? Если остальные предметы так же хороши, как те пять, которые нам известны, я подниму цену до ста двадцати пяти тысяч, но это предел.

– Остальные еще лучше, и сто семьдесят пять тысяч – абсолютный минимум. Или да, или нет.

Мы заказали ужин, во время которого продолжали торговаться. Бетти Борлика превосходно играла свою роль. На десерт мне принесли черный кофе, а Бетти – кофе с пирожным. За десертом мы довели разницу в нашей цене до пяти тысяч, поделили ее пополам, остановились на окончательной цифре в 137500 долларов и пожали друг другу руки.

– Даже если бы вы были его агентом, я не дала бы вам ни цента больше.

– Вы на них заработаете четверть миллиона, – возразил я.

– Возможно, но через много лет. Антиквариат подобного рода не пользуется особым спросом, Сэм. Вы видели жабу с драгоценными камнями? Она у нас больше четырех месяцев. Мы уже понесли убытки, они выражаются в ренте помещения, жалований служащим и не вложенных в оборот денег.