Смертельный азарт - [5]

— Нам надо добраться хотя бы до Сычевска. Если не к врачу, то хотя бы к какому-нибудь фельдшеру. На худой случай найдем ветеринара. Заражение крови от огнестрельного ранения бывает опасным.

— А Римма?

Корвет небрежно махнул толстой рукой.

— Вывернется. У нее машина, всего один пассажир и мой газовый револьвер в трусах.

Спартак упруго вскочил на ноги.

— Я понял, я наконец все понял! Эта шлюха сговорилась с моими клиентами! Она захватила мои деньги, наши доли! Она! Я ей сиськи узлом скручу!

— А она тебе хер откусит, — безразлично ответил Корвет и повернулся к Илье. — До городишка километра два… На кой черт мы так далеко забрались? Безопасность, дураки, обеспечивали. Дойдешь сам или понести тебя?

— Дойду.

Но Илья переоценил свои силы и последний километр до окраины небольшого города Сычевска проделал на широкой и жаркой спине Корвета, который даже ритма и дыхания не сбил от такой нагрузки.

Они остановились около разрушенной баньки на берегу небольшого озера. Здесь Корвет опустил Илью на землю.

— Пойду поищу лекаря.

Спартак рухнул в густую траву, окружавшую баньку, и проныл с душевной убежденностью:

— Вы вдвоем вместе с этой курвой и клиентами сговорились нагреть меня! Вот в чем момент истины. Но я не в силах с вами бороться, я слабый и невезучий.

— Правильно, — кивнул Илья. — А точнее сказать, ты занялся не своим делом.

— Но мне позарез нужно двадцать пять штук баксов! Это вопрос жизни и смерти.

— Не умрешь, — отмахнулся Илья и закрыл глаза, прислушиваясь к ноющей боли в ногах, которая волной поднималась к животу и захватывала грудь.

Корвет ушел — бесшумно, словно растаял в воздухе. Спартак стонал, хныкал, а потом серьезно спросил:

— Илья, ты ведь знаешь о таких вещах. Говорят, где-то можно продать свою почку за большие доллары? Мне действительно башли нужны.

— Твою почку не возьмут, — не открывая глаз, откликнулся Илья.

— Это еще почему?

— В другом организме ткани неудачников не приживаются. И заткнись, я, кажется, теряю сознание.

Голос Спартака дрогнул.

— Илюша, а можно я сейчас в Москву уеду? Зачем я вам здесь нужен, только обуза.

— Валяй. В институте сообщишь, что я пал смертью храбрых на поле брани.

— А меня про тебя… спросят?

— Да уж обязательно! — попытался улыбнуться Илья. — С ходу начнут пытать: «А где, Дубин, ваш лепший друг Пересветов?»

— А правда, что мне ответить?

— Как что? Скажешь, что закопал в братскую могилу у стен древнего города Сычевска.

Спартак от такой перспективы совсем сник, потом снял туфли и носки, подставил под лучи солнца костистые ступни и через минуту обиженно заснул.

Вот ведь сволочь, мутно подумал Илья, ведь именно из-за его слезного нытья влипли в это ничтожное и глупое, к тому же, по большому счету, — копеечное дело, обещали ему, Спартаку, неправомерно большую долю в пятьдесят процентов, а он поплакался, погоревал да спит! Спит, а кто-то сейчас насилует Римму, и хотя, быть может, она и получает от этого удовольствие, но все же нехорошо, что пошла на такое деяние без разрешения его, Ильи, или Корвета.

Спартак, ничтожество, спит, а я умираю. Корвет тоже наверняка чудом остался жив, когда отнимал у бандитов тот самый девятимиллиметровый штуцер.

Он забылся и очнулся, только когда услышал голос Корвета, а открыв глаза, увидел, что рядом с ним стоит мужчина лет пятидесяти, с самым обычным портфелем из кожзаменителя в руках.

— Ваши имена меня не интересуют, а вы меня зовите фельдшером, — торопливо сказал он. — Так будет лучше, на всякий случай. Меньше знаний, меньше неприятностей.

По ухваткам своим он, понятное дело, был не фельдшер, а коновал — бесцеремонно сдернул с Ильи спортивные штаны, вытащил из портфеля ножницы, бинты, промыл раны какой-то жгучей жидкостью и сказал самодовольно:

— Многого сделать не смогу, хотя в целом вам повезло. Влеплю противостолбнячную сыворотку и сделаю инъекцию антибиотиков. И побыстрей добирайтесь до специалистов, в полевых условиях дело может кончиться плохо. Огнестрельное ранение, надо понимать?

— Бык рогами прободал, — буркнул Илья. — Я в красной рубашке ходил.

Местный врачеватель смекнул, что о лишнем расспрашивать не следует, хотя бы из соображений собственной безопасности, а потому в ускоренном темпе сделал уколы, ловко наложил повязку и вопросительно взглянул на Корвета.

Тот протянул ему смятый комок денег, и фельдшер сунул их в карман, тоже не считая. Однако по окончании оговоренных дел, получив гонорар, он словно засомневался. Скорее всего, в законности своего участия в непонятных ему событиях.

— Мой вам совет, парни, хоть на пузе, но уползайте отсюда поскорей. Как-нибудь на трассу выходите и до Москвы доберетесь без проблем.

— А почему ты решил, что мы из Москвы? — недовольно буркнул Корвет.

— Породу сразу видно, — криво улыбнулся фельдшер. — Деньги не считаете, и каинова печать столичных жителей на лбу. Короче — я вас не видел, вы со мной не знакомы.

С этими словами он повернулся и, ускоряя шаги, заторопился прочь.

Спартак поднялся и прохныкал:

— Вы, мужики, обижайтесь как хотите, но я тоже в Москву двину. Мне…

— Вали, — грубо оборвал его Корвет. — Да понезаметней будь.

— Денег на дорогу хоть дайте! — настырно потребовал Спартак. — Я совсем без копейки!