Смертельный азарт - [27]

— Физические тоже, — заметила Римма и тут же предложила поехать в центр столицы, в ночное заведение «Арлекино», где сегодня, по ее сведениям, выступает какая-то заезжая знаменитость. Сверхшумных и сверхэлитарных заведений типа «Арлекино» Илья не любил, но возражать сразу не стал, прикинув, что по дороге ненавязчиво изменит намерения Риммы.

И действительно, пока они докатились по освещенным улицам до центра, он вспомнил, что сегодня тревожило его с утра и какие заботы не давали считать день законченным.

— На Маросейке открыли чудный подвал в арабском стиле, — сказал он рассеянно. — Эдакий, говорят, гарем с восточной негой.

Римма купилась сразу.

— Едем туда! «Арлекино» я уже освоила.

Илья мельком подумал, что той жажды жизни, с которой существует Римма, хватило бы на двух, а то и на трех человек. Может, действительно выполняет свою программу по максимальному сбору информации о Земле? Он засмеялся и сказал, чуть отвернувшись от руля:

— Но до этого я заскочу в одно место на пять минут. Ты подождешь меня в машине.

— Хорошо, — согласилась она.

Повернув около Политехнического института, Илья выехал на Маросейку и почти сразу же остановил машину.

— Никому не открывай. Чуть что — жми на сигнал. Я буду рядом, услышу.

— Не боись! — самоуверенно ответила Римма.

Сквозь низкую полукруглую арку Илья прошел во двор и на всякий случай глянул на окна третьего этажа — светились. Значит, неугомонный издатель бульварного листка «Ночной досуг» Альберт Сурков готовил к выходу в свет свой очередной скандальный номер. Газетенка Альберта пользовалась шумным успехом среди людей непритязательных и без повышенных эстетических запросов, а приличная публика ее не читала или, точнее, не признавалась в том, что читает. Потому что всякая грязь, едва успев всплыть со дна на поверхность московской жизни, тут же находила себе место на страничках «Ночного досуга», да еще в такой аранжировке, что детям до шестнадцати лет читать не позволяли.

Самого же издателя, Альберта Суркова, Илья знал давно, со времен своих увлечений большим спортом, и знал, что Альберт в газетном деле числится мастером высокой пробы и давно бы блистал на страницах солидных изданий, да, к сожалению, грешил тяжелой и преданной дружбой с «зеленым змием». Как в таких случаях на Руси водится — в трезвом виде его обожала вся его многочисленная семья, а в период разгульных запоев его страстно любили бессчетные друзья. Так он и жил — окруженный всеобщей любовью. Но в мире тайн спортивной журналистики ему не было равных до сих пор, хотя теперь он большей частью специализировался на альковных секретах звезд эстрады, кино, телевидения и театра. И за свои знания, точнее — за их обнародование в «Ночном досуге», был неоднократно бит, чем очень гордился, объявляя нападения на свою личность «политическим террором».

По обшарпанной лестнице Илья поднялся на третий этаж, нажал на кнопку звонка около черных стальных дверей и по мельканию света в дверном глазке понял, что изнутри его рассматривают. Продолжался досмотр недолго.

Альберт — в белой сорочке, жилетке, с шикарной дымящейся трубкой в зубах — широко распахнул дверь. Все его круглое лицо и блестящая лысина (он с ней и родился) выражали искреннюю радость.

— Илюха! Мой дорогой чемпион! Только вчера тебя вспоминал! Только вчера говорил этим дуракам из «Спорт-экспресса», что если бы не превратности судьбы, то в твоем лице Россия имела бы уникального чемпиона в полутяжелом весе! Ах, дорогой мой, ведь ты бы сейчас выступал на профессиональном ринге и греб деньгу лопатой!

Они крепко обнялись, и Илья уловил, как от дряблого, сырого тела Альберта приятно пахнет дорогим табаком, отличным одеколоном и добротным коньяком. Илья любил этого прохиндея, хотя был с ним всегда предельно осторожен — продаст в любой момент, как только почует в своем предательстве выгоду для любимой газеты. Подобную подлость натуры сам Альберт, ничуть не смущаясь, называл «профессиональной деформацией».

— Заходи! Сто лет тебя не видел! Ты, конечно, по каким-то делам, нет чтоб попросту забежать, но черт с тобой, поначалу выпьешь, а потом я решу все твои проблемы! Ты мой самый дорогой и долгожданный гость!

По узкому коридору он провел Илью в небольшой кабинет, и оказалось, что там уже сидел еще один не менее дорогой и долгожданный гость в лице невысокой, крепенькой, как пенек, девушки с курносым носом и гладкой, короткой стрижкой. Илья тут же подумал, что в школе ее звали скорее всего Кубышкой, Булкой, Колобком, что-то в этом роде.

— Познакомься! Аня Дронова, позавчера прилетела из Америки, где успешно гастролировала полтора года! И ты сработал сейчас по великому принципу «на ловца и зверь бежит». После твоих дел у нас с Аней будет к тебе некое предложение.

Ладошка у Ани оказалась жесткой, мозолистой, и в целом она бы производила приятное впечатление, если б не пыжилась изо всех сил, стараясь подчеркнуть свою инородность на родной земле, свое недавнее паломничество по «святым местам» Америки, свершение которого, по ее мнению, сразу приподнимает личность над всеми соотечественниками.

— Итак, мой дорогой, я тебя слушаю, — напористо проговорил Альберт, одновременно разливая по трем стаканчикам коньяк из бутылки с дивной наклейкой.