Смертельные ошибки - [2]

— Вернусь через минуту, — бросил Тайлер секретарше, чувствуя, как внутри все стягивает морским узлом.

Стоило выйти в коридор, как автоматические двери сомкнулись у них за спиной. Мужчина пристально оглядел Тайлера и вытащил бумажник.

— Агент Диллон, УБН.[1]

Раскрыв бумажник, агент продемонстрировал удостоверение.

Морской узел в желудке у Тайлера превратился в средоточие режущей боли, распространившейся по всей диафрагме.

— Да?

Тайлер представил реакцию начальства.

— Вы не против, если я взгляну на содержимое вашего шкафчика?

Сердце Тайлера отчаянно заколотилось.

— Почему вас интересует содержимое моего шкафчика?

Агент Диллон стоял в армейской позе «вольно», расставив ноги чуть шире плеч и слегка отведя назад полу расстегнутого пиджака. Ровно настолько, чтобы Тайлеру был виден пистолет в плечевой кобуре.

— А что, для вас это проблема, доктор?

Тайлер тоже расставил ноги на ширину плеч и скрестил руки на груди.

— У меня нет проблем, но мне не нравится ваше отношение. Вы на что намекаете? Я хочу знать, что вы ищете и почему.

— Ну, это не моя проблема, — усмехнулся агент Диллон. — И учтите, я все равно проверю ваш шкафчик. Так или иначе.

Тайлер покачал головой:

— В моем шкафчике нет ничего такого, что могло бы заинтересовать агентство по контролю за наркотиками. Точка.

— Что ж, вам виднее. Но мы можем это сделать двумя способами. Или вы сами откроете для меня шкафчик, или я попрошу охранников его открыть. — С этими словами агент Диллон спрятал бумажник с удостоверением и вытащил из внутреннего нагрудного кармана сложенный листок бумаги. — Вот ордер на обыск вашего шкафчика. Все по форме. — Диллон пожал плечами: — Ваш ход, док.

Тайлер понял, что выбора у него нет. Он решительно направился в раздевалку. Его душил гнев.

— В чем дело? Вам больше заняться нечем? Вы, парни, объявили войну наркотикам. Вам этого мало? Надо еще терроризировать врачей для полного счастья?

Они завернули за угол и попали в узкий проход между рядами одинаково серых металлических шкафчиков. И тут Тайлер налетел лицом к лицу на двух охранников. Один из них стоял, прислонившись спиной к его шкафчику, второй блокировал проход. Этот второй рассказывал первому какой-то анекдот. Стоило появиться нейрохирургу, как оба смолкли.

Тайлер повернулся к агенту Диллону:

— Что они здесь делают?

Диллон досадливо поморщился:

— Просто откройте чертов шкаф.

Тайлер взглянул на охранника, прислонившегося к его шкафчику:

— Разрешите?

Охранник отодвинулся со смущенной ухмылкой.

Мысли Тайлера неслись вихрем, пока он набирал комбинацию кодового замка. А если ему что-нибудь подбросили? Когда он в последний раз открывал шкафчик? Когда переодевался в хирургическую робу. Тайлер бросил взгляд на часы. Шесть часов назад. Давно. За это время все что угодно могло случиться.

— Ну? Вы собираетесь открывать или нет?

Поворачивая наборный механизм, Тайлер пропустил цифру. Он начал снова и опять ошибся. Только на третий раз его пальцы, дрожавшие от гнева, справились с комбинацией, и замок открылся. Тайлер отошел в сторону.

— Ну валяйте, это ваш праздник. — И он бросил на ближайшего к нему охранника пронизывающий взгляд. Тот отвернулся.

Агент Диллон со щелчком натянул латексную перчатку, подошел, открыл дверцу и на секунду застыл молча. Потом начал шарить на единственной полочке над висящей на плечиках одеждой Тайлера.

— Так-так-так, что тут у нас?

— Какого черта… — Тайлер протянул было руку, но агент оттолкнул его:

— Ничего не трогать. — Диллон вынул из шкафчика ампулу. На ярлыке была надпись «Сульфат морфина». Он обратился к одному из охранников: — Будьте добры, откройте для меня один из этих пластиковых пакетов. Ни один из вас ни к чему не должен прикасаться, пока я не опущу это в пакет. Ясно?

Октябрь

Роскошно обставленный кабинет адвоката Мэри Магуайер занимал юго-западный угол на пятнадцатом этаже небоскреба. Из окон открывался вид на промышленный район Сан-Франциско. В это хмурое утро в конце октября облака спустились так низко, а туман, то и дело переходящий в морось, клубился так густо, что автомобили на улице внизу ползли со включенными фарами. И это в девять утра. Тайлер не сомневался, что скоро пойдет дождь.

— У вас есть выбор. Вы можете принять их предложение — кстати, я считаю его чрезвычайно щедрым при сложившихся обстоятельствах, — либо, если хотите, можете попытать счастья в суде. Нет смысла напоминать вам, каковы будут последствия, если вы проиграете, но ради чистоты протокола я все-таки напомню. В этом штате, как и в большинстве других, осуждение по уголовной статье означает, что вы теряете профессиональную лицензию. Короче, проиграете дело и больше не сможете работать практикующим врачом. Никогда.

— Вот черт, — пробормотал Тайлер, ощущая удушье от бессильного бешенства. Он упорно смотрел в окно, стиснув кулаки в карманах брюк, ссутулив плечи, словно стараясь уберечься от свирепствующего за стеклом сырого и холодного осеннего ветра. — Допустим, мы обратимся на суд. Как вы думаете, у меня есть шансы на победу?

Мэри Магуайер тяжело вздохнула. Сколько раз они обсуждали этот вопрос за утро? Она счет потеряла.