Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне - [58]

Мы с Верноном устроились на ночлег под трейлером майора Аррингтона. Откидные борта кузова были обшиты броневыми листами для защиты аккумуляторов. Мы опустили их так, что борта почти касались земли, и посчитали, что под ними образуется почти идеальное место для ночлега. Нам казалось, будто под такой защитой можно обойтись и без окопа. Как выяснилось вскоре, это была большая ошибка…

Время от времени артдивизионы устраивали огневые налеты продолжительностью в 2—3 минуты. Вначале открывали огонь 155‑мм гаубицы, потом приходила очередь восьмидюймовок. Канонада началась после полудня и продолжалась до глубокой ночи. Вспышки выстрелов озаряли ночное небо наподобие «Римских свечей»[53].

Внезапно послышался низкий, свистящий гул, оборвавшийся глухим ударом, и чудовищный, нарастающий грохот и треск. Пронзительного, тонкого воя не было — значит, снаряд был не 88‑мм или меньшего калибра, а существенно тяжелее.

— Черт, Вернон, это же по нам стреляют! — вскрикнул я. — Надо было все же вырыть окоп.

По полу трейлера над нами простучали шаги, и мы услышали крик майора Аррингтона:

— Купер, какого черта это было?!

— Майор, это по нам стреляют крупным калибром! — гаркнул я. — Лучше спускайтесь к нам!

Аррингтон мгновенно вылетел из трейлера, волоча за собой скатку, и заполз к нам под машину, под защиту броневых бортов. Не успел он расстелить спальный мешок, как вновь раздался басовитый свист, намного громче прежнего.

— Черт, — успел взвыть я, — прямо нам на головы!

В этот раз мы услыхали уже не глухой удар, а чудовищный грохот и хруст. Мне показалось, что у меня сейчас лопнут барабанные перепонки. К счастью, большую часть удара принял на себя наш джип, оставленный перед трейлером. Лобовое стекло разбилось на мелкие осколки, хотя было опущено и прикрыто брезентом, радиатор и шины разнесло полностью, капот больше походил на сито. Часть осколков попала и в трейлер майора.

Собака Сучка забилась Вернону под мышку. Я было подумал, что она обмочится со страху, но этого не случилось. А вот сам я не был уверен, что не обмочился… Было ясно, что нас спасли только джип и бронированные борта машины.

Первый снаряд разорвался к северу от лагеря штабной роты, чуть к югу от батареи 155‑мм гаубиц. Второй пришелся на южный край лагеря, со стороны батальона восьмидюймовок. Получалось, что следующие должны ударить между ними — то есть как раз в центр лагеря штабной роты.

И действительно, немцы выпустили по нас три снаряда один за другим, и те взорвались в самой середине широкого поля, где разбила лагерь штабная рота. К счастью, ближайшие машины стояли в 40—50 метрах от этого места, и ущерб ограничился разбитыми ветровыми стеклами и порванным брезентом.

С рассветом мы смогли точней оценить случившееся. Удар второго снаряда пришелся по другую сторону дороги, в пятидесяти метрах за майорским трейлером, точно между проложенными там железнодорожными рельсами. Хотя участок дороги был полностью уничтожен, стальные рельсы и стальные же крестовины, какими иногда пользовались на немецких железных дорогах, несколько ослабили взрывную волну. Хотя я и оказался прав в том, что не стоило разбивать лагерь между двумя артбатареями, напоминать об этом не было смысла. Я лишь надеялся, что мы все получили полезный урок.

Немецкий наводчик, видимо, запутался, увидав вспышки от залпов двух расположенных в полусотне метров друг от друга батарей. Первый снаряд пришелся на северный край лагеря, второй — на южный. Наводчик взял среднее значение, и следующие снаряды попали точно между двумя батареями, как раз в то место, где встала лагерем штабная рота.

Обследовав местность, мы увидали три несколько перекрывающие друг друга огромные воронки глубиной от четырех с половиной до шести метров и поперечником около пятнадцати метров каждая. В одной из них нашлось донце 210‑мм снаряда. С полевой артиллерией такого крупного калибра мы до сих пор не сталкивались! Как выяснилось позже, по нам стреляла гаубица с железнодорожного транспортера, стоявшего на путях в тоннеле близ Эшвейлера, в тринадцати километрах от нашего лагеря. По ночам поезд выезжал из тоннеля, гаубица делала несколько выстрелов по нашим позициям и с рассветом вновь пряталась в туннель. Так продолжалось несколько дней, прежде чем ВВС засекли транспортер, и P‑47 прицельной бомбардировкой с пикирования уничтожили и туннель, и орудие. Несомненно, способность уложить с 13‑километровой дистанции три крупнокалиберных снаряда в цель так, чтобы воронки от взрывов перекрывали друг друга, свидетельствовала о выдающейся точности немецких систем управления огнем.

Рота «Си» перебралась ближе к южной окраине Ререна, разместившись рядом со складом боеприпасов. Ремонтная рота 33‑го бронетанкового полка встала лагерем в нескольких километрах от того же места, чуть южнее Корнелимюнстера. Когда я прибыл туда на следующее утро к майору Дику Джонсону, командиру ремроты и старшему офицеру ремонтных частей в Боевой группе Б, тот пожаловался, что рядом с лагерем разместилась батарея восьмидюймовых орудий.

— Купер, — говорил он, — мы прибыли сюда первыми, а теперь эти ублюдки будут и навлекать на нас огонь, и мешать нам работать!