Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне - [115]

Часть немецких войск, избежавших Рурского котла, направилась на восток, закрепившись в лесистом массиве Гарц к северу от Нордхаузена. Оттуда они могли представлять серьезную угрозу северному флангу VII корпуса. Генерал Коллинз выделил часть сил для наступления на север, на соединение с войсками XIX корпуса и 9‑й армии. Им удалось окружить горный укрепленный район Гарца и прорвать его внешние укрепления. В некоторых местах бои отличались удивительной ожесточенностью, однако нам удавалось постепенно рассечь основную массу немецких сил на отдельные котлы. Первоначальные оценки числа угодивших в котел немецких солдат вновь оказались сильно преуменьшенными: вместо 20 000—30 000 окончательный подсчет показал 84 000 человек.

Когда угроза нашему северному флангу была устранена, мы двинулись на восток к Сангерхаузену, чтобы присоединиться к обогнавшей нас на тридцать километров колонне; тыл дивизии переместился уже к Дюдерштадту. Спускаясь с холма к небольшой деревне, мы увидали на склоне недавно подбитую «Пантеру». Чтобы мы могли осмотреть танк, Рэйфорд остановил машину и тут же вскарабкался на башню по лобовой броне. В танке и вокруг не было тел, и мы рассудили, что экипаж выжил. Прежде чем я успел остановить водителя, он не только заглянул в башню, но и забрался в машину через распахнутый люк. Я всегда опасался лезть в немецкие машины из-за мин-ловушек, однако в этот раз экипаж бросил танк настолько поспешно, что не успел оставить для нас сюрприза. Вскоре Рэйфорд высунулся из люка. Физиономия его так сияла, что было ясно: водитель нашел что-то интересное. Когда он спрыгнул на землю, я заметил, что под курткой у него что-то топорщится. Водитель оттянул отворот, и из-под куртки высунул голову крошечный щенок гончей, возрастом не старше двух-трех недель. Рэйфорд нашел собаку в коробке из-под ботинок, брошенной в спонсоне. Там же лежала разобранная детская железная дорога на батарейках. Было похоже на то, что какой-то немецкий танкист вез подарки домой сынишке.

Уместить в джипе железную дорогу мы не сумели, но щенка Рэйфорд запихнул в карман. Собачонку он окрестил Джинни, и она немедля стала полноправным членом нашей команды. Рэйфорд именовал ее «рядовой Джинни» — ему хотелось, чтобы хоть кто-то был ниже его по званию.

А я не мог не подумать, что где-то в Германии маленький мальчик остался без подарков от папы — щенка и игрушечной железной дороги. Имелся немалый шанс, что и отца он не дождется тоже. Как ни ожесточили меня случаи, когда парни из гитлерюгенда убивали американских солдат, а мне было жаль того мальчишку. У этих детей отняли невинность, сделав их пешками в руках порочного деспота.

Мы приближались к сердцу Германии. В радиусе ста километров располагалось три мегаполиса: Берлин, Дрезден и Галле. После начала массированных бомбардировок немецких городов противник принялся за создание прекрасно организованной и сосредоточенной противовоздушной обороны. Многочисленные истребительные части, вылетавшие с аэродромов в этом районе, поддерживала зенитная артиллерия. А основным ее оружием была универсальная 88‑мм пушка. Многочисленные батареи таких пушек стояли на путях подлета бомбардировщиков: одна такая батарея венчала холм к северу от Сангерхаузена. Основным направлением наступления нашей дивизии был северо-восток, к Эйслебену. Главные силы нашей головной колонны миновали эту точку, не заметив батарею, но когда мимо потянулись бронемашины и грузовики с пехотой, немецкие пушки внезапно открыли огонь. Несколько машин было подбито и загорелось; мы понесли тяжелые потери. К счастью, наш 391‑й батальон самоходной артиллерии еще не скрылся из виду. За несколько минут все восемнадцать самоходных орудий батальона были переведены в боевое положение и открыли огонь. Прежде чем прозвучала команда прекратить огонь, артиллеристы выпустили по мишени три тысячи 105‑мм снарядов с дистанционными взрывателями — десять выстрелов в минуту на каждое орудие. Батарея (12 или 18 зениток)[85] была просто сметена. Вообще-то мы немного перестарались, но истинная природа мишени была нам в тот момент неизвестна.

Следующим населенным пунктом на нашем пути был Поллебен, объявивший себя «открытым городом», и мы заняли его без труда. Там мы обнаружили лагерь для британских военнопленных и освободили 450 английских солдат, из которых некоторые просидели в лагере с самого Дюнкерка. Говорили, что один британский майор при виде первого «Шермана» не выдержал и разрыдался.

В Кётене, лежавшем дальше на нашем пути, размещалась крупная база немецких ВВС и тренировочный лагерь Люфтваффе. На аэродромах при базе были брошены сотни истребителей и легких бомбардировщиков. Немцы испытывали сильнейший дефицит не только горючего, но и пилотов: из аэродромного персонала вместе с кадетами и персоналом баз военно-морского флота формировали пехотные дивизии.

…Для 3‑й бронетанковой дивизии боевые действия вступали в завершающую, ключевую фазу. Дивизия наступала быстрыми темпами, наш фронт растянулся на шесть десятков километров. В ходе продвижения мы обходили многочисленные городишки, в которых укрепились вражеские войска, а наша пехота не успевала подтягиваться достаточно быстро, чтобы зачистить очаги сопротивления. Офицерам связи и колоннам снабжения приходилось поддерживать постоянную бдительность; даже если при приближении наших войск горожане вначале выкидывали белый флаг, никто не мог поручиться, что за последующее время поселок вновь не заняли немецкие солдаты, которые перекрыли дорогу.