Смертельное прикосновение - [20]

— Может тебе надо немного отдохнуть и перекусить? — спросил Сано.

Он выразил сожаление, что вынужден был нагрузить Хирату, как требовала обычная вежливость по отношению любого человека; он знал, что извинения или сочувствие только уязвят самолюбие Хираты.

— Нет, спасибо, я уже поел. — Хирата отказался на вежливое предложение Сано.

— Ну, а я еще нет, и я настаиваю, чтобы ты поел вместе со мной, — сказал Сано, хотя времени было мало. Он вызвал горничную и сказал ей:

— Принеси нам обед, и добавь в чай целебные травы. У меня болит голова.

Он надеялся, целебный чай улучшит самочувствие Хираты. Когда горничная ушла, Сано спросил:

— Что установил доктор Ито?

Когда Хирата рассказал ему, удивление охватило Сано.

— Эджима был убит посредством дим-мак? Насколько доктор Ито уверен?

Хирата описал ушиб с отпечатком пальца, вскрытие и сгустки крови в мозгу.

— Ну, я считаю, что проведенное доктором Ито обследование, самое важное из всего, что мы сегодня сделали. Все свидетели говорят, что Эджима упал замертво без видимых причин. Охранники, которые наблюдали за ним через подзорные трубы во время гонки, не видели, чтобы его кто-то ударил. Никто не стрелял, при осмотре скаковой дорожки и вокруг нее не найдено ни одной пули. Эджима точно не был убит обычным способом.

Сано чувствовал трепет, а также возбуждение:

— Теперь мы знаем, что Эджима был убит, и как это было сделано. Но это только осложняет дело.

Хирата кивнул.

— Это означает, что ипподром не обязательно является местом преступления. Эджима мог быть подвергнут смертельному касанию за несколько часов или дней, прежде чем умереть.

— И круг подозреваемых в убийстве не ограничивается людьми, которые были вокруг него, когда он умер, — добавил Сано.

Он и Хирата сидели молча, слушая звон храмовых колоколов, лай собак, выпущенных на ночь во дворы, возрастающий гул ветра и жужжание насекомых в саду. Сано кивнул в сторону улицы и сказал:

— Убийца где-то там.

Он уже предвосхищал острые ощущения охоты за преступником и беспрецедентный вызов в виде противника, который намного превосходил в боевых искусствах его самого:

— И мы понятия не имеем, кто он может быть.

Горничная принесла им ужин из рисовых шариков, сашими и маринованных овощей. Сано заметил, что Хирата почти не касался еды, но он выпил чаю и, казалось, немного взбодрился.

— У нас есть две проблемы, которые надо решить, прежде чем ловить убийцу. Во-первых, нам надо как-то скрыть факт вскрытия тела Эджимы?

— Я уже позаботился об этом. При мне помощник доктора Ито сложил голову Эджимы, после я велел своим людям одеть его в белый шелковый халат и положить его в гроб полный фимиама. Затем я отвез гроб с телом семье покойного и сказал им, что я подготовил его к похоронам, так как хотел избавить их от вида страшных ран Эджимы. Я также сказал, что я заплачу за похороны, соответствующие его рангу. Я дал родным посмотреть на Эджиму, а затем гроб опечатали. Они были благодарны, я не думаю, что они станут его открывать.

— Хорошо, — сказал Сано, впечатленный изобретательностью Хираты. — Но за похороны заплачу я. Это была ничтожная плата за сохранение экспертизы в тайне.

— Какая вторая проблема? Как сказать князю Мацудайра, что Эджима был убит с помощью техники дим-мак, скрыв то, как это было установлено? — спросил Хирата.

Сано кивнул, отложил свои палочки для еды:

— Но у меня есть решение. Я расскажу тебе по пути во дворец.

Растущая луна украшала небо цвета индиго над остроконечными черепичными крышами дворца. Пламя фонарей отражалось на каменных стенах комплекса фахверковых зданий и вдоль покрытой белым гравием дорожки, которая пересекала пышные сады. От прудов слышалось пение лягушек, в то время как на полигоне, где проводились ночные стрельбы, раздавались выстрелы. На стенах патрулировали охранники в шлемах с гербом князя Мацудайра, подчеркивая его положение в самом центре режима Токугава.

Когда Сано, Хирата и сыщики Марумэ и Фукида прибыли в поисках правителя Мацудайра, часовые у дверей дворца направили их в личные покои сегуна. Там они застали разгар проходившей вечеринки. Красивые юноши, одетые в шелковые яркие одеяния играли на сямисэне, флейте и барабане, другие танцевали. Сегун полулежал, откинувшись на подушки, в то время как юноши больше болтали около него и потчевали его вином. Его пристрастие к молодым мужчинам было известно всем. То, что он предпочитает их женам и наложницам объясняло, почему он не может произвести наследника. Возле сегуна сидели Мацудайра и двое членов Совета старейшин, в который входили главные советники сегуна и который был главным руководящим органом режима. Господин Мацудайра сидел, опустившись на колени, скрестив руки, лицо его было мрачным: он не одобрял таких легкомысленных развлечений. Старейшины потягивали вино и кивали головами в такт музыке.

— Ну, что? — встрепенулся Мацудайра, когда вошедшие Сано и его спутники, опустились на колени и поклонились. — Было ли это убийство?

— Да, было, — сказал Сано.

Старейшины беспокойно нахмурились. Сегун отвлекся от танцоров и тупо посмотрел на Сано. Его лицо раскраснелось от вина; рукой он гладил колено юноши, что сидел рядом.