Смертельная роль - [5]

– Ну вот, – радостно вопил Громов, утирая пот, – получилось!

Рупор он, наконец, поставил рядом с раскладным стульчиком, на котором сидел, и взял с подноса принесенную чашку кофе.

Про Матвея все разом как-то забыли. Он поискал взглядом Хаустова, чтобы вернуть реквизиты. Гример стоял рядом с Латушкиной и что-то быстро говорил на ухо, при этом поглаживая ее по плечу. Голубоглазая блондинка, игравшая в фильме роль подружки главного героя, а значит, в какой-то степени и его, нервно курила, глядя перед собой. Матвей разочарованно вздохнул. Сигарета явно не шла этой нервной очаровашке, как и большинству женщин. Сам он никогда не курил, хотя мог. Отчасти – по необходимости, спецназовец должен уметь выдать себя за кого угодно. Так, однажды на ученьях во Владивостоке, где группе была поставлена задача условно вывести из строя стоящий на рейде крейсер, он в течение недели был самым настоящим бомжом, собирающим на пирсе окурки и пустые бутылки. Матвей с отвращением вспоминал этот привкус табачного дыма. Еще ужасней, когда он исходит от красивых женщин. Ну, а страшненькие и вовсе окончательно делают себя мужеподобными исчадиями ада.

– Куда все это? – Подойдя к Хаустову, Матвей поднял на уровень груди забитый поролоном камуфлированный рюкзак и бутафорскую винтовку.

– Еще костюм, – отстраняясь от Латушкиной, напомнил Хаустов.

– Здесь снимать? – на полном серьезе спросил Матвей.

– Зачем? – встрепенулся Хаустов, забирая из рук Матвея реквизит. – Сдадите Олечке…

– Вы сегодня последний день? – неожиданно спросила Латушкина.

– Угадали, – кивнул Матвей, глядя в красивое личико актрисы.

Сегодня она была не только без грима, который по роли прибавлял ей добрый десяток лет, отсутствовал вообще какой-либо намек на обычный макияж. Впрочем, таким женщинам, как она, он был и не нужен. Матвей считал, что тенями и тушью должны пользоваться те, кому чего-то недодала природа. У этой же было все. Длинные ресницы, голубые глаза, в которых наверняка утонул не один поклонник, тонкие брови… А от ямочек, появляющихся на щеках, когда она улыбалась, даже у него ныло под ложечкой. Сегодня ее глаза были слегка припухшими и красными, более чувственными казались губы.

– Вы чем-то расстроены? – попытался угадать Матвей.

– Вот этого не надо! – строго нахмурил брови Хаустов.

– Почему? – удивился Матвей.

– Сейчас она скажет, что поругалась с гримершей, а завтра утром вся «желтая» пресса будет обсуждать сенсационный лесбийский скандал в актерской среде, – с раздражением выпалил гример.

– Вам нравятся женщины? – шутливо спросил Матвей, вновь посмотрев на красивое личико актрисы.

– Пойдемте, я распоряжусь принять у вас реквизит, – с нотками недовольства проворчал Хаустов.

Матвей направился за ним, на прощанье улыбнувшись актрисе и по привычке мысленно ставя ее рядом с Мартой.

Зеленоглазая брюнетка, ворвавшаяся больше года назад в его жизнь, заменила эталон красоты в лице бывшей жены Ирины. После предательства любимой ему перестали нравиться рыжие. Где-то на уровне подсознания этот цвет ассоциировался с изменой.

Матвей повернул ключ зажигания и тут же уловил появление рядом с машиной еще одного человека. Он повернул голову и увидел в окне красивое личико Латушкиной. На щеках женщины появился легкий румянец, а сама она выглядела слегка запыхавшейся. Он надавил на кнопку стеклоподъемника. В салон вместе с шумом города ворвался волнующий аромат ее духов.

– Извините, пожалуйста, – быстро заговорила она, – забыла, как вас?..

– Матвей, – напомнил он.

– Матвей, моя машина не заводится! Вы не могли бы подвезти меня до метро?

– Почему лишь до метро? – удивился он, неожиданно ловя себя на мысли, что впервые после знакомства с Мартой у него появилось желание провести время с другой женщиной.

– Я далеко живу, – начала было актриса, но он не дал ей договорить. Выйдя из машины, обошел ее с другой стороны и открыл дверцу:

– Садитесь.

– Вы где живете? – спросила Инна, пристегивая ремень безопасности.

– На Профсоюзной. – Матвей наконец завел двигатель и стал выезжать со стоянки.

– А я на Мосфильмовской, – сказала, будто похвасталась, Инна.

– Это повлияло на выбор профессии? – пошутил Матвей.

– Скорее профессия на выбор места жительства, – улыбнулась она. От ее плохого настроения не осталось и следа.

– Вы чем-то были расстроены? – бросил на нее осторожный взгляд Матвей.

– Пустяки, – отмахнулась Инна.

Матвей выехал на улицу и, чтобы как-то поддержать разговор, поинтересовался:

– Вы москвичка?

– Родилась в Питере, – выдержав паузу, ответила Инна. – А вы разве не знаете?

– Я не слежу за жизнью звезд, – догадавшись, к чему она клонит, ответил он.

– Какая я звезда? – смутилась Инна. – Вот Юрасов, да!

– Вы впервые с ним снимаетесь в одном фильме?

– Представьте себе, да.

– И как?

– В смысле?

– Что он собой представляет как человек?

– Вы думаете, я с ним спала? – почему-то расстроилась она. – Наши СМИ только и занимаются, что перемывают кости да подкладывают нас друг другу в постель…

– Знаете, а давайте заедем в ресторан! – неожиданно для себя предложил Матвей. – Я страшно проголодался!

– В таком виде?! – ужаснулась Инна и почему-то удручающе посмотрела на свои ноги.