Смертельная поездка - [32]

Он твердил себе, что его настойчивость не выходит за рамки, определенные его профессиональной деятельностью. Он убеждал себя, что программа распознавания лиц нужна им для опознания найденных в карьере трупов и если он хотел сегодня привезти в Грин-Бэй их фотографии, то ему нужно отправиться в путь, пока не стемнело. Но едва слышный голос у него в голове все спрашивал, не связано ли его служебное рвение с женщиной по имени Шарон Мюллер и возможностью увидеть ее. Холлоран просто ненавидел такие едва слышные голоса.

Бонар вошел в кабинет, когда он вешал трубку.

– Взгляни-ка сюда, – сказал Бонар, убрал руки назад и повернулся в профиль.

– А что такое?

– Ну брось ты. Ну ты же видишь, что я истощен. Я таю прямо у тебя на глазах.

– Да? Тогда прими мои поздравления. Ты забеременел.

Бонар опустил голову и поглядел на свой живот.

– Пухну от голода. И к тому же, если мы не двинемся прямо сейчас, у них кончится фирменное блюдо.

– А какое у них фирменное блюдо?

– Жареный куриный стейк в молочной подливе.

Холлоран вздохнул и отъехал в кресле от стола.

– Да, это я люблю.

– А кто не любит? – Бонар схватил телефон и набрал номер, который он запомнил давным-давно. – Шерил? Это Бонар. Поставь-ка на заднюю конфорку пару порций вашего фирменного блюда и храни их как зеницу ока, хорошо? – Он повесил трубку и нахмурился. – Слушай, а ты никогда не задумывался, что это смешно, что старуху зовут Шерил? Ей бы больше пошло Эмма, или Виолетта, или еще как.

Холлоран вставил в пистолет обойму и сунул его в кобуру на поясе.

– Не задумывался. А сколько ей лет?

– Семьдесят три. Черт, Майк, ты видишь ее почти каждый день, с тех пор как ходить начал. Как ты можешь не знать, сколько ей лет?

– Может, мне просто никогда не хватало наглости спросить.

– Женщину совсем не обязательно о чем-нибудь спрашивать. Достаточно просто послушать – а ты именно в этом не силен. Это твоя проблема, понимаешь?

Холлоран достал сигареты из ящика стола и задвинул его чуть сильнее, чем требовалось.

– Нет у меня никаких проблем!

– У тебя их множество. Женщины просто вверху списка. Ты даже не можешь сделать так, чтобы Грейс Макбрайд тебе перезвонила, а ведь у нее еще не было возможности узнать тебя настолько, чтобы возненавидеть.

Холлоран пропустил шпильку мимо ушей.

– Я собираюсь просто отвезти фотографии в Грин-Бэй – пусть они ее там подождут.

– А почему бы не отправить их факсом?

– Магоцци говорит, что с оригинальным изображением программа работает лучше, а я хочу использовать эту возможность по максимуму. Я так полагаю, из Уосо ничего не слышно по поводу вскрытия?

– Слышно, но новости тебе не понравятся. Патологоанатом позвонил мне полчаса назад. Сегодня днем он получил три тела и начал готовить их к вскрытию, как вдруг к нему чуть не на лошадях вломились федералы, взяли тела и ускакали с ними в сторону заката.

– Они забрали наши тела?

Бонар кивнул:

– Забрали.

– Они не могли этого сделать.

– Могли, потому что сделали.

– И когда ты собирался мне об этом рассказать?

Бонар пожал плечами:

– Сразу после ужина. Зачем портить трапезу рассказом о неприятностях, с которыми ты все равно ничего не можешь сделать?

Холлоран схватил телефон и начал тыкать в кнопки.

– Черт побери, Бонар, думаешь, я это так оставлю? Сейчас я задам несколько вопросов, и если не получу на них четких ответов…

– Я уже им звонил.

– Кому?

– Да всем, кому ты сам сейчас будешь звонить. И я уже задал те вопросы, которые ты сам собираешься задать. За это ты мне и платишь, не забыл?

Раздражение Холлорана не улеглось, но он положил трубку.

– Так, значит. Ну ладно, тогда отвечать будешь ты. Начни с того, кто разрешил федералам забрать тела из висконсинской патологоанатомической лаборатории.

Бонар горестно вздохнул и сел.

– Федеральный судья, подписавший ордер, – вот кто. Похоже, кто-то все же обратил внимание на отпечатки пальцев, которые мы послали в Милуоки.

– А что они сказали патологоанатому?

– Да ничего. Шлепнули на стол ордер и заявили, что дело переходит под юрисдикцию ФБР, – война окончена, все свободны. Он вообще их не ждал. Они не предупредили даже начальника лаборатории – просто ввалились, будто на тур вальса.

– Интересно, к чему такая спешка?

– Я задался этим же вопросом, поэтому, когда патологоанатом отключился, звякнул в Милуоки и следующие пятнадцать минут провел в разговорах со всеми мальчиками на побегушках, случившимися в их благословенной конторе, – и не узнал ровно ничего, кроме того, что каждый, кто хоть сколько-нибудь в курсе дела, недавно вышел из здания, или уехал из города, или просто отсутствует. Они меня столько кругов заставили сделать, что у меня до сих пор голова кружится.

– Хваленое межведомственное сотрудничество.

Бонар свирепо кивнул.

– Они сказали, чтобы я позвонил в понедельник.

– Понятно. Как будто за выходные что-нибудь изменится. Черт, это такое свинство. Если это как-то связано с федеральным преступлением – ладно, ничего страшного, – но ведь они могли по крайней мере позвонить и предупредить.

– Так что будешь делать? Нас тут, похоже, связали по рукам и ногам.

– И даже больше – еще и рот и уши заклеили. Но все равно было бы здорово выяснить, что вообще происходит, и, если повезет, утереть фэбээровцам нос с этим делом.