Смерть - [8]

Все изменилось после того как трансплантологам в шестидесятых-семидесятых годах прошлого века стали удаваться пересадки сердца, печени, почек. Проблема в том, что донорские органы быстро погибают без кровоснабжения. Как ни цинично это звучит, идеальный донор — это человек с погибшим мозгом, но работающим сердцем. Начиная с 90-х годов всеми странами, в том числе и Россией, одним из безусловных критериев смерти было признано полное отсутствие в мозгу каких-либо импульсов. Отработана и печальная процедура: после того как бригада врачей с помощью энцефалографа это отсутствие констатирует, больного отключают от аппаратуры, и начинается изъятие органов. При этом врач-трансплантолог не может определять, жив пациент или нет. Он не имеет права во время обсуждения даже находиться с ним в одной палате.

Но после того как весь мир кое-как, после долгих споров и с большими сомнениями, согласился с термином «смерть мозга», появилось еще одно понятие, совершенно все спутавшее и поставившее новые вопросы. Стали говорить о так называемой «смерти коры».

 

III.

Февраль 1990 года. Санкт-Петербург. Но не наша северная столица, а южный, пальмовый тихий городок штата Флорида. Двадцатишестилетняя американка Тереза Шиаво падает с сердечным приступом в холле собственного дома. Прибывшая бригада врачей заставляет сердце забиться вновь. Однако мозг миссис Шиаво слишком долго находился в состоянии кислородного голодания. Наиболее капризная и чувствительная его часть — кора — погибла безвозвратно. Оставшийся невредимым ствол по-прежнему самостоятельно и вполне успешно управлял жизнью тела.

Более 17 лет несчастная американка пребывала в так называемом хроническом вегетативном состоянии. Ее муж, назначенный опекуном, заявил, что супруга при жизни не раз говорила, что не хотела бы пребывать остаток жизни в состоянии овоща. Он потребовал прекратить существование этого несчастного тела. Шесть раз Терри то подключали к аппаратуре жизнеобеспечения, то снова отключали. Суд принимал решение в пользу отключения, губернатор Флориды решение суда отменял, и тогда опекун, он же супруг, он же вдовец обращался в вышестоящую судебную инстанцию. Джордж Буш прервал отпуск ради того, что считал спасением Терри Шиаво. Верховный суд США отклонил его попытки изменить ход событий и заявил, что федеральная исполнительная власть не должна вмешиваться в дела судов и штатов. Иные российские журналисты в своих комментариях заключали, что и сама американская демократия находится в коме: внешне еще живая, на самом деле она давно мертва. Этот глубокомысленный вывод они делали именно на том основании, что сам президент Соединенных Штатов не смог своей волей отменить решение суда.

Перед госпиталем, где находилась Терри, день и ночь дежурили демонстранты. Кто-то пытался прорваться внутрь, кого-то уводили в наручниках, кто-то кричал, что происходит убийство. Митингующих можно было понять. Тереза совершенно не была похожа на труп. На ее щеках играл странный, какой-то чересчур яркий румянец. Рот был приоткрыт в подобии улыбки. Глаза постоянно двигались, и взгляд этот, честно говоря, забыть трудно. Другое дело, что блуждание зрачков было чисто рефлекторным. Выстрели кто-нибудь у нее над ухом из пистолета или окликни по имени, Тереза Шиаво никак не отреагировала бы на это.

Это состояние иногда называют «запредельной комой» или «псевдокомой». Его не надо путать с обычной комой: состоянием тяжелым, но не безнадежным. Академик Ландау с сильно пострадавшим после автокатастрофы, но все-таки живым мозгом находился в коме два месяца, после чего очнулся и прожил еще шесть лет. Польский рабочий Ян Гржебски пришел в себя, пролежав без сознания почти два десятилетия. Итак, случаи выхода из длительной комы редки, но они бывают. Но не зафиксировано ни одного пробуждения после смерти коры. Это невозможно в принципе, ибо именно кора является носителем той неопределенной субстанции, которую мы называем личностью. Человека с мертвой корой можно сравнить с книгой, у которой превосходно сохранились переплет и обложка, однако же внутри нет ни единой страницы. Все они вырваны и мало того, сожжены.

 

IV.

«Обрати внимание, что Терри умерла по сути дела, от обезвоживания, после того как было отключено питание. Но если бы врач ввел ей снотворное, его бы судили за умышленное убийство. — Мне рассказывает это знакомый юрист, некоторое время проживший в Штатах. Он добавляет: — Решение, поддерживать жизнь или нет, всегда принимает опекун, который должен сослаться на волю пациента или предъявить документ с его подписью, называемый «living wills». Это завещание, которое вступает в силу еще при жизни завещателя, если тот будет недееспособен. Не каждый хочет, чтобы его вытаскивали с того света, и потом он оставался бы овощем или просто тяжелым инвалидом. В Штатах если ты получаешь права на машину, тебя могут любезно попросить подписать бумаги насчет того, реанимировать ли тебя после тяжелой катастрофы с повреждениями мозга, а если нет — соглашаешься ли ты на пересадку органов.

Неизбежны вопросы не только этические, но и связанные, допустим, с делами о наследстве. Представим себе семейную пару, где супруг завещал все состояние жене, а в случае, если она умрет раньше него или же одновременно, — ну, например, благотворительному фонду. И вот они попадают в автокатастрофу. Муж погибает сразу же. Его жене диагностируют смерть мозга, а сутки спустя у нее перестает биться сердце. Кому достанутся деньги? Родственникам жены? Или же фонду? Все зависит от законодательства конкретной страны, в Америке — конкретного штата, но все равно такие процессы будут тянуться десятилетиями. Теперь разберем другую ситуацию: жена находится в хроническом вегетативном состоянии, со смертью коры. Вот в таком случае ее скорее всего признают живой. Хотя это бред, потому что на самом деле она мертва.