Смерть Запада - [15]
В 1830-х годах, в канун американской промышленной революции, профсоюз Филадельфии предостерегал своих членов относительно «жадности капиталистов»:
«Противьтесь привлечению к труду ваших женщин всеми доступными вами средствами и всеми силами! Мы должны получать достойное вознаграждение за свою работу, чтобы содержать наших жен, дочерей и прочих домашних… Капиталисты хотят заставить трудиться каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка; не поддадимся же на их уловки и не позволим им забрать у нас семьи!»>11
В 1848 году, когда был опубликован Марксов «Коммунистический манифест», в рабочей газете «Десятичасовой адвокат» напечатали следующее: «Мы надеемся, недалек тот день, когда мужчина сможет обеспечивать свою жену и семью, не заставляя женщину трудиться в нечеловеческих условиях на хлопкопрядильной фабрике»>12.
Это представление профсоюзов разительно противоречило мыслям Карла Маркса и его сподвижника и опекуна Фридриха Энгельса, который писал в своей работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства»: «Первое условие освобождения женщины — привлечение всех женщин к общественному труду… отсюда вытекает необходимость устранения моногамной семьи как экономической ячейки общества»>13. Разве не забавно и не удивительно, что принципы глобальной экономики — женщины суть орудия производства, свободные от мужей, дома и семьи — столь близки взглядам основоположников коммунизма?
Как сообщил Алан Карлсон, автор исследования «Семья в Америке», не так давно в США существовало негласное соглашение, по которому работающий должен был получать своего рода «семейную ренту», которая позволяла ему содержать жену и детей>14. Подобная практика считалась одной из основ благополучного общества.
Эта идея получила благословение Ватикана в булле папы Льва Тринадцатого, озаглавленной «Rerum Norum» (1891). В своих книгах — например, в «Обеспечении жизни» — католический исследователь Ф. Джон Райан защищал эту практику и подчеркивал ее необходимость для сохранения семьи: «Государство вправе и обязано требовать от работников выплаты жизненного обеспечения»>15.
Идея получила широкое распространение. Карлсон замечает, что «социальная пропасть» между мужчинами и женщинами увеличилась после Второй Мировой войны. В 1939 году женщины зарабатывали 59,3 процента от зарплаты мужчин; к 1966 году произошло снижение этой цифры до 53,6 процента>16. В 1940-х и 1950-х годах было принято делить работу на мужскую и женскую. В газетах объявления о найме на работу мужчин публиковались отдельно от объявлений о найме женщин. Лишь изредка можно было встретить женщину, которая работала бы не машинисткой, не секретарем, не няней, не учительницей и не продавщицей. Карлсон продолжает:
«Для человека из 2000 года самым удивительным в этой системе показалось бы то, что ее принимала и поддерживала широкая публика. В опросах общественного мнения большинство американцев (свыше 85 процентов), как мужчины, так и женщины, соглашались с тем, что мужчины должны зарабатывать деньги на всю семью и что женщины должны работать разве что для собственного удовольствия. Подобное разделение обязанностей считалось верхом справедливости»>17.
Система прекратила свое существование в 1960-х годах, когда феминистки ухитрились добавить к акту о гражданских правах (1964), защищавшему права афроамериканцев, ряд положений о равенстве мужчин и женщин, в том числе положение о запрете дискриминации по половому признаку. Это положение превратило Комиссию по равным возможностям труда (КРВТ) в орудие против «семейной ренты». Объявления о найме на работу мужчин были признаны дискриминационными и, как следствие, незаконными. На смену «этическому контракту» пришло равенство полов. Права индивидуума отныне стали важнее требований семьи. Зарплаты женщин резко возросли, и по мере того как женщины овладевали профессиями, которые прежде считались сугубо мужскими, — шли в медицину, юриспруденцию, журналистику, академическую науку, управление, бизнес, — начали распадаться семьи.
Между 1973 и 1996 годами, пишет доктор Карлсон, «реальный средний доход мужчин старше пятнадцати лет, работающих полный день, сократился на 24 процента, с 37 200 до 30 000 долларов»>18. Маршируя под знаменами феминизма — одинаковая плата за одинаковую работу, равная оплата сопоставимых работ, — женщины вступили в прямое состязание с мужчинами. Миллионы преуспели в этом состязании, отодвинули мужчин и заняли их места. Их доходы неуклонно росли, в то время как доходы женатых мужчин снижались и в относительном, и в абсолютном выражении. Возросло давление на семьи, и мужчины стали поддаваться на — требования своих жен, которые «рвались обратно на работу». Молодые мужчины вдруг выяснили, что на рубеже двадцати лет они, оказываются, зарабатывают еще слишком мало, чтобы содержать семью, как им того ни хотелось. Лишенные обязанностей мужа и отца, многие из этих мужчин вступили на скользкий путь — некоторые даже оказались в тюрьме. >1
Молодые американки поняли, что могут добиться самостоятельности и независимости. Им не нужно больше спешить с выходом замуж. Большинство так и поступает. В 1970 году лишь 36 процентов женщин в возрасте от двадцати до двадцати четырех лет оставались незамужними. К 1993 году в категории никогда не выходивших замуж состояло 68 процентов женщин аналогичного возрастного диапазона. Среди женщин в возрасте от двадцати пяти до двадцати девяти лет количество «убежденных незамужних» возросло с 10 до 35 процентов
