Смерть во спасение - [16]

   — Как тебя зовут? — спросил Чингисхан.

   — Что даст тебе моё имя, великий хан?.. — усмехнулся прорицатель. — Зови меня Ахмат!

Предсказатель повеселел, точно проведав, что монгол решил сохранить ему жизнь. И самое любопытное заключалось в том, что астролог не ошибся: Темучину понравился этот нахальный оракул. Он повидал немало звездочётов, умевших разгадывать благоприятные часы в жизни властителей, но ни один из них ещё не осмеливался вслух читать его мысли.

   — А где мои темники встретятся с этими богатырями?

   — На русской реке Калке. Там произойдёт твоя битва.

   — И кто возьмёт верх?

   — В этот раз победу одержат твои конники, но она не принесёт им желанной радости и ничего не даст, кроме озлобления и пустоты.

   — Вот как?

Губы Чингисхана дрогнули, и слабая снисходительная полуулыбка тронула его жёсткое круглое лицо. Он даже не знал, что ответить на эти пророчества оракула. И как. То ли возмутиться и отсечь ему голову, то ли сделать вид, что мерзкие слова прорицателя совсем не взволновали, хотя себе великий хан мог признаться: они потрясли его.

Он съел ещё один кусок мяса, но аппетит внезапно пропал, хотя ещё полчаса назад, чувствуя запахи коптящихся на вертеле рёбер, он с радостью предвкушал эту трапезу.

   — А ты можешь уничтожить этих волхвов? — не выдержав, спросил повелитель. — Силой своего колдовства?

Ещё никогда и ни к кому он не обращался с просьбой. Привыкший приказывать, монгольский царь и сам не заметил, как она вырвалась. Но первым смутился Ахмат и опустил голову.

   — Это не так просто, мой повелитель, они искусные люди, но можно попробовать...

Темучин, не сумев совладать с собой, резко поднялся и стремительно двинулся к выходу из шатра. Толмач молча последовал за ним. Помедлив, вышел следом и астролог.

Слабые языки пламени теперь лишь слабо вспыхивали в ночи. Город догорал. Войско Темучина готовилось к новому походу, но не было вокруг никакой суеты и спешки. Один за другим гасли костры. Змеистой дорожкой от шатра уходили в темноту пустыни бритые головы бухарских магов и прорицателей. Несчастные были ещё живы, с мольбой и страхом они взирали снизу вверх на монгольского хана, ожидая его милости. Те, кто находился в нескольких шагах от правителя, пытались даже заговорить с ним, хватали губами воздух, но не в силах были произнести ни слова.

   — Вот извилистый путь моего величия, уходящий во тьму. Лишь твоей головы недостаёт на нём. Но я уготовил тебе другую смерть. Если ты угадаешь какую, останешься жив, — без всякой усмешки вымолвил Темучин.

Ещё раньше Чингисхан мысленно даровал ему жизнь. Он всегда искал исключения из правил, и, если удавалось его найти, он ему следовал. Но последняя просьба всё спутала. Он не мог оставить в живых смертного, к которому был вынужден обратиться с просьбой.

« Жаль оракула, он мне понравился...» — произнеся про себя последнюю фразу, великий монгол подумал, что угадать казнь звездочёт не сможет, ибо о ней Темучин пока и не думал. А коли не угадает, значит, попадёт в последнюю яму. Властитель даже подготовил для него напутствие: «Никому не дано угадать ход моих мыслей, Ахмат. Не стал и ты исключением. Прощай!»

Кудесник молчал, спокойно глядя на правителя. Ни тени волнений на лице, ни страха в больших навыкате глазах. И почти незримая улыбка на губах.

   — Что ж ты молчишь?.. — надменно проговорил завоеватель. — Так много нашёл ответов, что не можешь выбрать один из них, самый верный?

   — Мне не хочется тебя разочаровывать, великий хан, — склоняя голову, с грустью произнёс Ахмат.

Удивление промелькнуло в повороте головы Темучина. Жёсткие губы хана скривились.

   — Ты снова подарил мне жизнь. Как видишь, я опять угадал ход твоих мыслей, повелитель, и тем вынужден разочаровать тебя, — кротко вымолвил провидец и покорно склонил голову.

   — Да, ты разочаровал меня! — помолчав, прошептал Чингисхан, и ни один мускул не дрогнул на его лице.

   — Но ведь я угадал... — ощущая, как накапливается в душе холодок страха, в отчаянии воскликнул Ахмат.

   — А разве не проигрывает тот, кто угадывает? Спасаются глупцы да те, у кого нет разума. Вот истина!

Лицо Темучина было погружено в мрачную тень ночи, и Ахмат не видел, какие сомнения терзают властителя, почему он хочет переменить своё же решение. Чингисхан помедлил и ушёл в шатёр, оставив прорицателя одного. Тот оглянулся. Семнадцать светящихся пар человеческих глаз сверлили его мольбой о спасении. Уже змеи и ядовитые тарантулы, почуяв вечернюю прохладу, выползали из своих нор на охоту. Пустыня быстро остывала, надвигался ночной холод, непереносимый для слабого изнеженного тела. Ахмат хорошо знал всех придворных кудесников. Он никогда ни с кем из них не дружил, маги всегда одиноки, но не питал и вражды. Среди звездочётов были и свои светлые умы, которые даже продвинули его в познании Вселенной. Так, старый Антоний, грек с Пелопоннеса, поведал провидцу, что теория Клавдия Птолемея о том, что все планеты, включая и Солнце, вращаются вокруг неподвижной Земли, совсем неверна. Земля не центр Вселенной, которая бесконечна, а мы лишь песчинки в необъятном космосе. И его морщинистое лицо с большими чёрными глазами теперь обречённо смотрело на провидца. Но что Ахмат мог сделать для старых магов, коли и его судьба, ещё столь ясно светившаяся яркой звёздочкой на небосклоне, теперь на одинокой ладье уплывала в туман. Видно, и ему уготована эта страшная участь. Ибо когда хорезмшах Мухаммед в первый раз спросил Ахмата, кто идёт на них войной, тот, не раздумывая, ответил: «Повелитель тьмы».