Смерть в театре - [150]

— Ты останешься здесь,— повторил шериф внезапно жестким голосом.— Ты должен присмотреть за леди, и, кроме того, на сегодня с тебя хватит убийств. Я только прошу тебя проследить, чтобы собачка сидела спокойно.

Машина остановилась. Мы с шерифом вышли. Собачка завизжала, потом замолчала. Мы свернули с дороги и пошли между соснами и через заросли манзониты. Шли тихо, не говоря ни слова. Наши шаги нельзя было услышать дальше чем за десять ярдов, если только нас слушал не индеец.

Глава 12

Вскоре мы вышли из чащи. За ней расстилалась гладкая открытая местность. Правда, везде тянулись какие-то спутанные провода, громоздились кучи земли и короба рудопромывающих желобов. Бэрроу сказал мне на ухо:

— Рудник не работает уже несколько лет и ничего не стоит. Два человека намоют за день золота цента на два. Этот рудник истощился еще лет шестьдесят назад. А вон та низкая хижина — вагон-холодильник. Стенки его толстые и почти пуленепробиваемые... Не вижу никакой машины, но она может стоять сзади или спрятана. Скорее всего, спрятана. Ты готов?

Я кивнул. Мы двинулись по открытой местности. Луна светила так ярко, что, казалось, был день. И я чувствовал себя так же, как мишень на стрельбище. Шериф, похоже, ничего подобного не ощущал и шел вперед спокойно и свободно. «Кольт» он держал в опущенной руке, с пальцем на спуске.

Вдруг в боковой стенке вагона-холодильника появился свет. Мы упали на землю. Свет узкой желтой полоской выбивался из приоткрытой двери. В лунном свете что-то шевельнулось, и послышался шум бьющейся о берег воды. Мы немного выждали, поднялись и пошли дальше.

Играть в индейцев бессмысленно. Если выйдут, все равно увидят нас, будем ли мы ползти или лежать. Земля совсем голая, а луна очень яркая. Наконец мы добрались до кучи песка и затаились за ней. Я слышал собственное дыхание и в этот момент обнаружил в нем много интересного.

Я не боялся: я крепкий парень, и в руке у меня револьвер. Но и тот блондин в хижине тоже был крупным парнем и с оружием в руке. И перед ним была стена, за которую можно спрятаться. Но вот его уже нет в живых... Тем не менее я не боялся, а просто размышлял о некоторых незначительных вещах. Думал, что шериф слишком громко дышит, но я бы создал еще больше шума, если бы сказал ему об этом. Вот о каких вещах я думал.

Дверь снова открылась, но за ней уже не было света. Из двери вышел маленький мужчина, неся в руке нечто, похожее на небольшой чемоданчик. Он двинулся вдоль вагона, тяжело дыша. Шериф схватил меня за руку. Дышать он стал тише.

Маленький человечек с чемоданчиком, или с чем-то вроде него, добрался до угла вагона и свернул за него. Тогда я, помню, подумал, что эта небольшая куча песка все-таки спасает нас от постороннего взгляда. И если бы здесь не опасались посетителей, нас могли и не увидеть. Мы стали ждать, пока он вернется. Ждали довольно долго.

Четкие слова неожиданно раздались за нашими спинами:

— У меня в руках автомат, мистер Бэрроу. Поднимите, пожалуйста, руки вверх. Если вы сделаете неверное движение, я буду стрелять.

Я быстро поднял руки вверх. Шериф немного помедлил, а потом тоже поднял руки. Мы осторожно повернулись. На расстоянии чуть больше ярда стоял Лудерс с направленным на нас автоматом. Дуло автомата казалось таким же огромным, как Вторая улица в Лос-Анджелесе.

Лудерс спокойно сказал:

— Лучше смотрите в другую сторону. Когда Чарли вернется от машины, он зажжет свет. Тогда мы все и войдем.

Мы снова повернулись к длинному низкому вагону. Лудерс резко свистнул. Маленький мужчина вышел из-за вагона, остановился на мгновение, затем направился к двери. Лудерс крикнул:

— Включи свет, Чарли! У нас гости!

Тот спокойно вошел в вагон и зажег свет.

— А теперь, господа, вы можете войти,— проговорил Лудерс.— Только не забывайте, что смерть очень близка, за вашей спиной, поэтому ведите себя соответственно.

Мы с шерифом молча переглянулись и, пожав плечами, вошли в вагон. 

Глава 13

— Забери у них револьверы, Чарли, и проверь, нет ли у них еще чего-нибудь.

Мы стояли у стены возле длинного деревянного стола со скамейками по обе его стороны. На столе были поднос с бутылкой виски и парой стаканов, лампа «молния», старинная фермерская керосиновая лампа из толстого стекла, блюдце, полное обгорелых спичек, пепла и окурков. В конце вагона, напротив стола — маленькая печка и две койки, одна неприбранная, а другая аккуратно заправленная.

Маленький японец подошел к нам. В стеклах его очков плясали огоньки.

— Револьверы,— промурлыкал он.— Очень плохо!

Он забрал наше оружие и подвинул его Лудерсу, потом обыскал нас искусными руками. Шериф вздрогнул и покраснел, но промолчал, а Чарли доложил:

— Оружия больше нет. Приятно видеть вас, господа. Судя по всему, и для вас это очень приятная ночь. У вас был пикник при лунном свете?

Из горла Бэрроу вырвался какой-то сердитый возглас, но Лудерс тут же предложил:

— Присаживайтесь, господа, и скажите, чем я могу быть вам полезен?

Мы сели. Лудерс устроился напротив нас. Два револьвера лежали перед ним на столе. Левой рукой он сжимал автомат. Взгляд его стал суровым и жестким. Лицо больше нельзя было назвать приятным, но оно по-прежнему казалось умным. Такие лица всегда выглядят умными.