Смерть в Сингапуре - [16]

— Сент-Ив, — подтвердил я.

— Позвольте представиться, — он вытащил из кармана кожаный бумажник, из него — визитную карточку и протянул ее мне. Два слова, написанные витиеватым шрифтом: Консепшн Мбвато.

Мистер Мбвато отличался не только габаритами, но и цветом кожи: такого черного негра видеть мне еще не приходилось. Говорил он по-английски без малейшего акцента и не предложил обменяться рукопожатием.

— Чем я могу вам помочь, мистер Мбвато? — на его широком, без единой морщины, лице выделялись глаза, мягкие, даже грустные.

— Мне хотелось бы перекинуться с вами парой слов.

— О чем же?

— О щите Компорена.

Я кивнул.

— Хорошо. Где бы вы хотели поговорить? Здесь, в моем номере или в баре?

— Мне кажется, нам более всего подойдет ваш номер.

— Как вам будет угодно, — согласился я.

Когда мы поднялись в мой номер, я указал мистеру Мбвато на самое большое кресло. Он сел, облегченно вздохнул.

— Ужасно жаркий день. Даже для меня.

— Но вы привыкли к жаре?

Мбвато осветил улыбкой мой номер.

— Да, мистер Сент-Ив. Я действительно привык к жаре.

Я сел за письменный стол, на котором стоял телефонный аппарат. Мбвато положил ногу на ногу и оценивающе оглядел комнату, словно собирался купить мебель. Я же закурил, ожидая, что он заговорит первым, поскольку инициатива нашей встречи исходила не от меня.

— Я из Брефу, — вероятно, эта короткая фраза все объясняла.

— Из Жандолы, — я хотел показать, что понял, о чем речь.

Мбвато покачал головой.

— Не из Жандолы, мистер Сент-Ив, — возразил он. — Из Компорена.

— У вас там возникли некоторые осложнения.

— Еще какие осложнения, и ситуация может значительно ухудшиться, прежде чем произойдет поворот к лучшей жизни.

— Это печальное известие.

— Печальное? Почему?

— Нет оправдания человеческим страданиям. А из того, что я читал или слышал, людям в вашей стране приходится несладко.

— В действительности все гораздо хуже, но я пришел сюда не для того, чтобы говорить о моей стране. Меня интересует щит Компорена, который вы должны выкупить у воров по поручению исполнительного комитета музея Култера, откуда этот щит и украли.

— Вы, похоже, прекрасно осведомлены.

— Совершенно верно. Но не думайте, мистер Сент-Ив, что информация просочилась от тех лиц, с кем вы вели переговоры относительно выкупа щита. Нет, нет, нас держит в курсе высокопоставленный сотрудник посольства Жандолы.

— Понятно.

Мбвато наклонился вперед, уперевшись локтями в колена.

— Вам что-нибудь известно о щите Компорена, мистер Сент-Ив, помимо того, что вам поручено предложить за него двести пятьдесят тысяч долларов?

— Не так уж много. Я знаю, что он ярд в диаметре, весит шестьдесят восемь фунтов, является каким-то важным символом для обеих сторон, как для ваших людей, так и для центрального правительства Жандолы, и из-за него погиб не один человек.

— Один человек в Соединенных Штатах и более миллиона в моей стране, — пояснил Мбвато. — К сожалению, у этого щита кровавая история. Если мы углубимся в толщу столетий, то счет жизней пойдет на миллионы. Вы, похоже, понимаете, что щит Компорена — символ власти в моей стране. Его можно сравнить, хотя аналогия и не будет полной, с короной Англии. В сердцах моих соотечественников он занимает то же место, что и Декларация независимости в сердцах американцев. Но это еще не все. Щит — нечто большее, чем исторический документ. Щит — олицетворение легенды, которая бытует среди моего народа, продающего большое значение легендам. Причем в эту легенду верят не только жители Компорена, но и большинство жандольцев, и многие ужасные войны велись за право обладания щитом. Если говорить о щите Компорена как о символе, то для моего народа он вобрал в себя и корону Англии, и христианский крест, и Декларацию независимости. И я полагаю, — задумчиво добавил он, — что точно так же относятся к нему и жандольцы.

Он помолчал, должно быть, собираясь с мыслями, а затем его бас вновь заполнил комнату.

— Война вдет для нас неудачно. Нам не хватает самого необходимого. Патронов, снарядов, оружия, горючего, еды. Особенно еды. Государство Компорен — а я заверяю вас, мистер Сент-Ив, у нас есть государство, — признано лишь несколькими странами, главным образом, африканскими, такими же бедными, как мы. Но есть шанс, и должен сказать, неплохой шанс, что нас признают две ведущие европейские державы, а с признанием мы получим помощь, вооружение и продукты.

— Что это за державы?

— Как это ни странно, Франция и Германия.

— Действительно странно.

— Полностью с вами согласен. Британия, разумеется, на стороне Жандолы, а ваша страна, можно сказать, умыла руки. Сохраняет нейтралитет, то есть фактически солидаризируется с политикой Англии. Что же касается России, то она поставляет оружие обеим сторонам, по тайным каналам — нам, открыто — Жандоле.

— Я этого не знал.

— Вы мне не верите? — в глазах его отразился упрек.

— Я этого не говорил. Просто не знал, какую роль играет в вашем конфликте Россия.

— Извините. Знаете, слышишь одно, думаешь о другом. Надо держать себя в руках. Но позвольте продолжить, мистер Сент-Ив. Признание нашего государства со стороны Франции и Германии зиждется на нашей способности продолжать борьбу за независимость. Если мы продержимся еще месяц, максимум два, то признание и, соответственно, помощь нам обеспечены. ЕСЛИ мы продержимся!