Смерть в осколках вазы мэбен - [72]

Шрифт
Интервал

— Я пас, — для верности я прикрыла рукой пустой бокал. — Мне еще ехать, а в пьяном виде, согласитесь, это весьма тяжело. Особенно когда трясет и мотает.

— Ехать? — Художник с удивлением посмотрел на меня.

— Конечно, — я кивнула. — В Москве мне больше делать нечего, поэтому, — я посмотрела на часы, — через пару часиков я отбываю в родной Питер.

— Уже? — огорчился художник. — А вам обязательно нужно уезжать? Может, все-таки задержитесь? Мы бы погуляли вечером по Москве, а потом…

— Что потом? — спросила я. — Бегали бы, высунув язык, в поисках места в гостинице?

— Зачем же? — Он улыбнулся и кончиками пальцев коснулся моей щеки. — Я же говорил вам, что сам коренной москвич и в Петербург переехал всего несколько лет назад. Здесь у меня осталась квартира родителей. Поэтому мы отлично сможем устроиться там.

Вот только этого мне не хватало! Только этого! Ночь в чужой квартире, да еще и с чужим мужиком, который, видимо, не станет разводить церемонии, а прямо и конкретно приступит к делу. То есть к моему телу. Нет уж! Не скажу, что я такая уж святая и всего одного мужчину знала, десятка три наберется за всю мою сознательную половую жизнь, но сейчас меня как-то на других не тянет, тем более что Герт всегда под боком. В последние три года отошла я от всех этих скоропалительных романов. Не нужно мне приключений на свою… Ладно, что он там распинается?

— Вы только не подумайте, Леда, — Иванов завладел обеими моими руками, — что я делаю вам какое-то непристойное предложение. Напротив, я отношусь к вам с уважением. Вы вообще можете остаться там одна, а я переночую у кого-нибудь из родственников.

— Только этого не хватало! — вырвалось у меня.

— Я готов выполнить любое ваше желание. — Иванов слегка сжимал мои руки. — Вы согласны?

— Нет! — Я резко освободилась. — Я обещала Герту, что вернусь сегодня вечером, и менять свои планы мне совершенно не хочется. Простите, если я вас обидела.

— Ничего, ничего, — заверил меня авангардист. — Это вы меня простите.

— Ничего, — сказала я. — Но сейчас я бы хотела покинуть вас, чтобы привести себя в порядок. Носик попудрить, сами понимаете.

— Дамская комната на втором этаже, — подсказал Иванов, — как выйдете в холл, сворачивайте направо и идите по коридору до конца. А я подожду вас в вестибюле.

— Не стоит, до свидания, — быстро произнесла я и, подхватив сумку, поспешила к выходу из бара.

Я точно следовала указаниям Иванова, но, наверное, что-то все же перепутала. Коридор не просто сворачивал вправо, он делал это несколько раз, а в конце никакой дамской комнаты не было, напротив, была лестница, ведущая вверх. Ладно, поднимусь туда, может, там она и должна быть.

Но лестница вывела меня к галерейке, откуда я рассматривала панно. Ну не идти же мне к этому Паку, чтобы он объяснил мне дорогу. Мне и одного разговора с ним вполне хватило. Мое дело вообще маленькое. Карчинский попросил меня передать вазу и письмо, что я и сделала. Стоп! Письмо! Чертово письмо, про которое я и не вспомнила. Нет! Как раз вспомнила. Хорошо еще, что не в поезде, когда он уже подъезжал бы к Питеру. Вот было бы дело! Так, придется извиниться перед этим нахалом и отдать ему письмо. Какое счастье, что меня задержал Иванов, иначе я давно бы отсюда убралась и про письмо точно не вспомнила бы.

Вот и знакомый коридорчик, а за ним приемная. Пустая по-прежнему. И дверь в кабинет приоткрыта. Может, Пак уже ушел куда-нибудь? В этом случае я просто оставлю письмо на столе и сама потихоньку уйду. Отличная мысль, на удивление все хорошо складывается.

Я осторожно приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. Никого. Просто чудесно. Все так же осторожно, стараясь не шуметь, я вошла внутрь и приблизилась к столу. Но все мысли тут же вылетели у меня из головы, когда я увидела в углу груду черепков. Разбитая ваза! Та самая ваза, которую меня просил доставить сюда Карчинский и которую я везла с такими предосторожностями. И сомнений у меня никаких не было в том, что это та самая, потому что черепки покоились на мягкой бумаге розовато-кремового оттенка. Именно в нее и была завернута моя ваза.

Моя ваза! А этот придурок ее разбил! Уничтожил такую красоту! И как только рука поднялась?! Зачем, ну зачем он это сделал? Я в растерянности стояла посреди кабинета, глядя на груду черепков, но тут громкий и резкий голос прервал мои размышления.

— Ты всегда так долго возишься? — спросил резкий голос с очень сильным акцентом.

— Сейчас иду, — ответил ему низкий голос, показавшийся мне знакомым.

Конечно, это же голос Пака, с которым я разговаривала здесь какой-то час назад. Вот только уверенности и властности в нем поубавилось, наоборот, появились подобострастные нотки. Как, однако, быстро меняется человек в зависимости от обстоятельств.

Я торопливо обернулась. Сейчас они войдут сюда, а я тут одна в кабинете. И ваза эта разбитая… Я замерла, но из приемной никто не появился.

— Не инде[26], — нетерпеливо повторил голос.

Говорили где-то совсем рядом. И тут я заметила дверь, которая вела из кабинета в соседнее помещение. Что же я удивляюсь? Точно такая дверь была в кабинете банкира Ивлева. А соседняя комната, наверное, специально оборудована для отдыха. Не утерпев, наплевав на всякую осторожность, я подошла поближе. Что-то говорят, но что именно — непонятно. Да и на чужом языке, кажется. Жаль, что я не знаю корейского. И друзей у меня таких нет.


Еще от автора Наталья Петрова
Танец Лакшми

В этом странном элитном клубе, где услуги стоят баснословных денег, клиентов не щадили. Искателей острых ощущений доводили до порога смерти, а потом откачивали.. Жених Лары Яковлевой неожиданно скончался во время подобного сеанса. Руководство клуба в недоумении — у них работают опытнейшие врачи, поэтому здоровье клиентов всегда под контролем! Не мог Виталий погибнуть от перегрузки, ему явно помогли. Кто? Те неизвестные, которые шарили в его квартире? Может быть, дело в наследстве, которое, как удалось выяснить Ларе, было уготовано ее жениху неожиданно обнаружившимся английским дедушкой?..


ПРАвильный и простой хлеб

Вас ждёт знакомство с широким спектром домашней выпечки по рецептам разных кухонь мира — прованский фугас с ароматными травами или скандинавский хлеб с фенхелем, тмином и апельсиновой цедрой, которые можно просто намазать хорошим маслом и наслаждаться; итальянские булочки для сэндвичей панини; лепёшки наан, идеально дополняющие любые блюда индийской кухни, например, карри; мексиканские пшеничные тортильи, которые служат основой для тако или буррито. А также базовые варианты домашнего хлеба, которым вы сможете радовать себя и близких хоть каждый день: хлеб, который не требует замеса и печётся в чугунной кастрюле, быстрый хлеб из цельнозерновой муки, простой ржаной хлеб с семечками, пшеничные булочки с отрубями… И многое другое, например, универсальное быстрое тесто для пирожков с любыми начинками.


Рекомендуем почитать
Ничего личного...-5

Пятая часть серии «Ничего личного». В Багдаде все спокойно — «Азар» наконец воцарилась на заслуженном престоле и правит твердой рукой. Но солнце не может светить вечно — бесследно пропадает принц. Ни ответа, ни привета. Удастся ли Ксавьеру отыскать друга?


Ничего личного...-4

Четвертая часть серии "Ничего личного". "Азар" достигла небывалых высот, и уже никто и ничто не сможет поколебать твердо стоящего на пьедестале гиганта. Но даже самый слабый ветерок может перерасти в бурю.


Буало-Нарсежак. Том 3. Та, которой не стало. Волчицы. Куклы.

В третий том Сочинений всемирно известных мастеров психологического детектива, французских соавторов П. Буало и Т. Нарсежака, писавших под двойной фамилией Буало-Нарсежак, включены три романа, в том числе их первое совместное произведение, принесшее им всемирную известность: «Та, которой не стало» (другое название — «Дьявольщина»).


Буало-Нарсежак. Том 1. Ворожба. Белая горячка. В очарованном лесу. Пёс.

В первый том Сочинений всемирно изустных мастеров психологического детектива в жанре «саспенс», французских соавторов Пьера Буало и Тома Нарсежака, писавших под двойной фамилией Буало-Нарсежак, включен роман «Ворожба», две повести и рассказ, а также — в качестве предисловия — взаимное представление соавторов.


Мертвец из двести второго

— Я хочу убить тебя, — с улыбкой проговорил человек. — Это все, что тебе нужно знать.


Красные нити

Дети бесследно исчезают, и гибнут от рук серийного убийцы, по кличке «Сумеречный портной». Он обожает облачать жертв в платья собственноручной вышивки. И питает любовь к красным нитям, которыми оплетает своих жертв. Никто не в силах остановить его. «Портной» кажется неуловимым. Беспросветный ужас захлестывает столицу и окрестности. Четыре года спустя, за убийства «Портного» пред судом предстаёт один из богатейших банкиров страны. Он попался на не удачном покушении на убийство своей молодой любовницы. Но, настоящий ли убийца предстал перед судом? Что произошло с раненой той ночью девушкой? Кто пытается помешать родным банкира освободить его? Ответы на эти вопросы спутаны и переплетены КРАСНЫМИ НИТЯМИ…