Смерть в облаках. Убийства по алфавиту. Убийство в Месопотамии. Невероятная кража. Родосский треугольник - [11]

или: «Леди Хорбери, до замужества мисс Сесили Бленд, была одета в черное и шляпку оригинального фасона…»

Все с удовольствием смотрели на шикарную молодую красавицу, хотя произнесла она всего несколько слов. Она ничего не заметила; она никогда прежде не видела покойную.

Ее сменила Венеция Керр, тут волнения в зале было куда меньше.

Неутомимые поставщики новостей для женщин писали: «Дочь лорда Коттсмора появилась в элегантном жакете и юбке, на шее у нее был модный галстук…» — и тут же прибавили броскую фразу: «Светские женщины на предварительном дознании».

— Джеймс Райдер.

— Вы Джеймс Белл Райдер, и ваш адрес: Лондон, Северо-Запад, Блейнберри-авеню, семнадцать.

— Да.

— Ваша профессия или род деятельности?

— Я управляющий компанией «Эллис-Вейл-Цемент».

— Осмотрите, пожалуйста, эту духовую трубку. — Пауза. — Вы видели ее когда-нибудь раньше?

— Нет.

— Вы не видели ничего похожего в руках какого-либо пассажира «Прометея»?

— Нет.

— Вы сидели на месте номер четыре, непосредственно перед покойной?

— Ну и что?

— Прошу вас не говорить таким тоном. Вы сидели на месте номер четыре. С этого места вы видели практически всех в салоне.

— Нет, не видел. Не видел никого с моей стороны. У кресел высокие спинки.

— Но если бы кто-то вышел в проход и нацелил духовую трубку на покойную — вы бы его увидели?

— Конечно.

— И вы ничего такого не видели?

— Нет.

— Кто-нибудь из сидевших перед вами вставал со своего места?

— Ну, мужчина, сидевший через два места от меня, вставал и ходил в туалет.

— То есть удалялся как от вас, так и от покойной?

— Да.

— Возвращаясь, он прошел мимо вас?

— Нет, он прямо сел в свое кресло.

— Было у него что-нибудь в руках?

— Ничего не было.

— Вы в этом уверены?

— Вполне.

— Кто-нибудь еще вставал с места?

— Человек, сидевший передо мной. Он ходил в противоположную сторону, мимо меня в конец салона.

— Я протестую, — взвизгнул мистер Кленси, вскакивая с места. — Это было раньше — много раньше — примерно в час.

— Сядьте, пожалуйста, — сказал коронер. — Вскоре вас выслушают. Продолжайте, мистер Райдер. Вы не заметили, у этого джентльмена было что-нибудь в руках?

— Кажется, авторучка. Вернулся он с оранжевой книгой.

— Он единственный, кто проходил вглубь салона мимо вас? Вы сами вставали с места?

— Да, я ходил в туалет — и в руках у меня не было никакой духовой трубки.

— Вы избрали в высшей степени неуместный тон. Вы свободны.

Мистер Норман Гейл, зубной врач, на все вопросы ответил отрицательно. Его сменил негодующий мистер Кленси.

Мистер Кленси был знаменитостью куда меньшего калибра, чем светские дамы.

«Автор детективных романов дает показания. Известный писатель признал, что купил смертоносное оружие. Сенсация в суде».

Слово «сенсация» было написано, пожалуй, преждевременно.

— Да, сэр, — пронзительно произнес мистер Кленси. — Я действительно купил духовую трубку, более того, я принес ее сюда. Я решительно протестую против утверждения, что духовая трубка, с помощью которой было совершено преступление, — это моя духовая трубка. Вот моя духовая трубка.

И он торжественно поднес коронеру свою духовую трубку.

«Вторая духовая трубка в суде», — отметили репортеры.

Коронер был суров с мистером Кленси. Он заметил ему, что он обязан способствовать правосудию, а не опровергать воображаемые обвинения против себя. Затем его попросили изложить все, что он видел на «Прометее», — результат был ничтожен. Мистер Кленси с ненужными подробностями объяснил, как он был озадачен причудами железнодорожных служб на континенте и необходимостью исчислять время в двадцати четырех часах[22]. Поэтому он решительно ничего не видел из происходившего в самолете. Мистер Кленси не заметил бы, даже если все пассажиры вдруг стали стрелять друг в друга ядовитыми стрелами из духовых трубок.

Мисс Джейн Грей, ассистентка парикмахера, не вызвала у журналистов ни малейшего интереса.

Затем последовали два француза.

Мосье Арман Дюпон показал, что он летел в Лондон делать доклад в Королевском азиатском обществе. Он и его сын были увлечены профессиональным разговором и видели мало из того, что творится вокруг. Он ни разу не взглянул на покойную, пока ее смерть не была обнаружена и пассажиры не заволновались.

— Вы знали в лицо мадам Моризо или мадам Жизель?

— Нет, мосье, я никогда ее не видал.

— Но она ведь очень известная фигура в Париже.

— Не для меня. — Старый мосье Дюпон пожал плечами. — Надо сказать, в последнее время я редко бываю в Париже.

— Насколько я знаю, вы недавно вернулись с Востока?

— Да, мосье, — из Персии.

— Вы с сыном много путешествовали по нехоженым тропам?

— Pardon?

— Вы бывали в диких краях?

— Да-да.

— Вам когда-либо встречалось племя, которое отравляет стрелы змеиным ядом?

Это пришлось перевести, и когда мосье Дюпон понял вопрос, он решительно покачал головой.

— Никогда. Никогда я не сталкивался с подобными вещами.

Дюпон-младший повторил показания отца. Он ничего не заметил. Он сначала подумал, что покойную ужалила оса, потому что перед этим она кружила над ним самим, и он в конце концов раздавил ее.

Дюпоны были последними свидетелями.

Коронер откашлялся и обратился к присяжным.

Он сказал, что это, без сомнения, самое поразительное и невероятное дело, которое ему приходилось разбирать в суде. Женщину убили — самоубийство или несчастный случай исключаются, — женщину убили в самолете, в небольшом замкнутом пространстве. Посему не может быть и речи о том, что преступление совершил посторонний. По логике вещей, кто-то из свидетелей, которых они заслушали этим утром, — убийца или убийцы. Это ужасное обстоятельство, но от него никуда не уйти. Кто-то из дававших показания отчаянно и беззастенчиво лгал.