Смерть в Кесарии - [38]

– Где же номер… ага, вот! – он нашел визитную карточку. «Цвика Грузенберг. Адвокат», – прочитал он. Сверху, чьей-то – видимо, Амоса – рукой было приписано: «Адвокат Розенфельда».

Теряем квалификацию. Если посчитать, сколько промахов он совершил за неполных два дня расследования, то… Натаниэль сокрушенно покачал головой. И правильно, что они прекратили следствие. С таким сыщиком… Продолжая мысленно ругать себя за профессиональную несостоятельность, Розовски набрал номер адвокатской конторы. Услышав: «Шалом, вы позвонили в офис адвоката Цви Грузенберга,» – произнесенное певучим девичьим голосом, он сказал:

– Я бы хотел переговорить с господином Грузенбергом.

– Господин Грузенберг сейчас занят. Он беседует с клиентом, – с теми же певучими интонациями ответила секретарь. – Перезвоните позже. Или сообщите мне о своем деле, я доложу адвокату, как только он освободится.

– Могу ли я договориться с ним о встрече? – спросил Натаниэль.

– Я могу записать вас на прием, – любезно сообщила секретарь.

– Очень хорошо. Запишите, пожалуйста.

– Вас устроит следующий четверг?

– Ни в коем случае! Максимум – завтра. А вообще-то – меня устроит сегодня. В течение ближайшего часа. Хорошо?

– Увы, это невозможно.

Натаниэль начал терять терпение.

– Девочка, – сказал он, – скажи своему хозяину, что, в таком случае, ему придется встречаться со мной не в своем, а в моем офисе! – он забыл, что уже не служит в полиции. «И черт с ним,» – подумал Натаниэль.

Секретарь адвоката явно встревожилась.

– Если вы скажете мне, по какому делу хотите встретиться с адвокатом, может быть, я постараюсь что-нибудь для вас сделать.

– Вот-вот, постарайтесь, – Розовски снова перешел на вежливо-просительный тон. – Я расследую обстоятельства гибели одного из ваших клиентов. Мне необходимо получить от господина Грузенберга некоторую информацию.

После небольшой, но достаточно заметной паузы секретарь ответила:

– Соединяю вас с адвокатом. Подождите немного, – в ее голосе исчезли певучие интонации.

«Давно бы так», – подумал Натаниэль, слушая в трубке убаюкивающую музыку. Музыка прервалась щелчком.

– Адвокат Грузенберг слушает, – произнес хорошо поставленный баритон.

– Детектив Розовски, – представился Натаниэль, опустив слово «частный».

– Слушаю вас, детектив.

– Я занимаюсь делом Ари Розенфельда. Он был вашим клиентом?

– Да, – коротко ответил адвокат.

– Вы могли бы уделить мне несколько минут для личной встречи?

Пауза. Адвокат, видимо, обдумывал отказ. Натаниэль представил себе Цви Грузенберга – массивного, с двойным подбородком и прочими атрибутами сидячей жизни. Образ вполне соответствовал бархатному голосу. Он попытался придумать веские причины, которые подействовали бы на адвоката и убедили его назначить встречу. Но Грузенберг, неожиданно для него, произнес:

– Да, разумеется. Когда вам удобно?

– Ммм… Лучше всего – прямо сейчас. Скажем, минут через десять, – говоря это, Розовски скосил взгляд на карточку с адресом. Да, он вполне успеет добраться за десять минут. – Вас устроит?

– Устроит, – не задумываясь, ответил Грузенберг. – Скажете секретарю, что вы из полиции.

Розовски положил трубку и вышел в приемную.

– Алекс, – сказал он великодушно. – Можешь не спешить. Я сам завезу папку в «Байт ле-Ам». Только дай ключи от машины.

– Тебе звонил Давид Гофман, – сообщил Маркин, отдавая ключи. – Только что, по второму телефону. По-моему, у него что-то случилось.

– Да? – Натаниэль озадаченно посмотрел на помощника. – Что именно?

– То ли несчастный случай в лаборатории, то ли еще что-то в этом роде. Похоже, есть пострадавшие.

Розовски нахмурился.

– Ч-черт… Я всегда полагал, что он занимается безобидными вещами. Скажи на милость, какие несчастные случаи могут иметь место при изучении древних рукописей?

– Понятия не имею. Разве что инфаркт от скуки. По-моему, скучнее работы архивариуса может быть только…

– Работа частного сыщика, – закончил Розовски. – И не какого-нибудь, а израильского. Вон, посмотри кино про американцев. Жизнь кипит! Они убивают направо и налево, их убивают. Одних машин за неполных два часа разбивают вдребезги на хороший миллион. А у нас… – О-хо-хо… – он тоскливо вздохнул. – Неужели и для старого друга я отныне не более, чем полицейская ищейка?

– Экс-полицейская.

– Все равно.

– Может там, действительно, что серьезное, а? – спросил Алекс после деликатной паузы. – По нашей части? Все-таки, профессор Гофман серьезный человек.

Розовски хмуро ответил:

– В девяносто девяти процентах случаях люди страдают по естественным, некриминальным причинам. Но окружающие зачастую абсолютно уверены, что непременно присутствует чей-то злой умысел. Эта уверенность нисколько не зависит от уровня интеллекта и профессии подобных людей. Одна моя клиентка пребывала в твердой уверенности, что ее мужа отравила медсестра в больнице. Дама, между прочим, с двумя дипломами. Правда, с другой стороны, кроме этих девяносто девяти процентов существует и тот один, которым занимается полиция.

– И мы.

– Именно… Значит, ничего более конкретного не сказал?

– Не сказал. Просил, чтобы ты позвонил, как только освободишься. Так, может быть, я отвезу документы?