Смерть в день рождения - [55]

— Для чего, мистер Сарасен?

— Да нет, не знаю я, — поспешно стал отговариваться Берти. — Я думал… нет, я запутался. Не знаю.

— Кажется, я знаю, — произнесла, бледнея, Рози.

— Пожалуйста, — предложил Аллейн.

— Нет, не буду. Не могу. Мне это еще не совсем ясно. — Рози посмотрела Аллейну прямо в глаза. — Мистер Аллейн, — сказала она, — если вы будете выспрашивать и настаивать, вы докопаетесь до очень неприятных историй о ссорах… ссорах и скандалах. И в театре, и за его пределами. В основном, в театре. Как и многие талантливые актрисы, Мэри могла закатить истерику. Вот и сегодня, — продолжала Рози, стараясь перебороть почти осязаемый ужас, который охватил ее слушателей, — она закатила такую истерику.

— Рози! — Гантри предостерегающе возвысил голос.

— Тимми, а в чем дело? Я полагаю, что мистер Аллейн уже знает об этом, — устало сказала она.

— Справедливые слова, — воскликнул Аллейн. — Спасибо вам за них. Да, нам известно, правда, без подробностей, что бывали скандалы. Мы до этого, как вы выразились, докопались. Мы, например, знаем, что здесь, в этой комнате происходило выяснение отношений на почве профессиональных разногласий. Только сегодня утром. Мы знаем, что в ходе обсуждения других разногласий на приеме опять возникла и утренняя проблема. Знаем, что в этом деле замешаны и вы, мистер Сарасен. Но когда я это говорю, я уверен, что у вас достаточно здравого смысла, чтобы понять, что я имею в виду только это и ничего больше. Фокс и я говорим лишь о фактах. Мы будем признательны, если вы поможете нам разобраться во всей этой куче фактов, которую нам удалось набрать.

— Все это, — заявил Гантри, — очень красиво звучит. Рози, мы на вражеской территории и можем попасть впросак. Берегись, моя девочка.

— Не верю я тебе, — отмахнулась от него Рози, все еще глядя на Аллейна. — Что вас интересует?

— Прежде всего, из-за чего произошла утренняя ссора?

— Ты не возражаешь, Берти? — спросила она.

— Господи, — ответил Сарасен, — по-моему, нет.

— Дурак ты, Берти, — сердито сказал Тимон Гантри. — В таких случаях надо вести себя осторожнее. Никогда не знаешь, куда тебя вынесет.

— Но, видишь ли, Тимми, дорогой, я и так никогда этого не знаю, — грустно усмехнувшись, ответил Берти.

Гантри повернулся к Рози:

— Будь добра, не забудь, что это касается не только тебя.

— Не забуду, Тимми, обещаю тебе, — она посмотрела на Аллейна и сказала: — Сегодня утром был скандал из-за того, что я сообщила Мэри, что собираюсь играть главную роль в новой пьесе. Она решила, что я предаю ее. Позже, во время приема, когда мы все были там, — Рози показала рукой на оранжерею, — Мэри опять вернулась к утренней теме.

— Она все еще сердилась?

Рози с несчастным видом посмотрела на Чарльза:

— Да, объяснения шли довольно бурно. Но с Мэри подобные перебранки всегда так проходили.

— К вам это тоже относилось, мистер Сарасен?

— И еще как! — ответил Берти и тут же объяснил почему.

— А вы, мистер Гантри?

— Хорошо. Я вам отвечу. Да, относилось. Так как я должен был ставить эту комедию.

— Но тебе, Тимми, досталось два раза, — уточнил с явным облегчением Берти. — И по второму поводу — тоже. Из-за новой пьесы Дикки и Анелиды, которую хотели попробовать на главную роль. Вот здесь она разозлилась, как никогда. Просто была в ярости.

— Мистер Аллейн знает об этом, — объяснила Анелида, и все тревожно посмотрели на нее.

— Не обращайте на это внимания, дорогая, — тоном, не допускающим возражения, произнес Гантри. — Вас это не должно касаться. Не позволяйте себя втягивать.

— Но все-таки она уже втянута, — сказал Ричард, взглянув на Анелиду. — Вместе со мной и, надеюсь, навсегда.

— Правда? — самым сердечным тоном воскликнула, сияя, Рози. — Как чудесно! Берти! Тимми! Вы подумайте, как чудесно! Дикки, дорогой! Анелида!

Все трое начали наперебой что-то радостно кричать. Анелида понимала, что такое дружеское участие не может не тронуть, но все же ее до глубины души поразила исключительная быстрота, с которой ее новые знакомые перешли на поздравительный тон. В глазах Аллейна промелькнуло что-то, но — что? Удивление? Покорность? И она была весьма озадачена, когда он ей еле заметно подмигнул.

— Как бы ни приятно нам было расслабиться от такого известия, я вынужден вернуть вас к теме нашего разговора, — сказал он. — Как началась ссора в оранжерее?

Во взглядах Рози и Берти мелькнули и удивление, и упрек. Ричард быстро ответил:

— Мэри вошла в оранжерею, когда мы обсуждали актерский состав для моей новой пьесы «Бережливость в раю». Я должен был бы сказать ей обо всем заранее, предупредить ее. Я этого не сделал, и ей показалось, что я был с ней неискренним.

— Прошу прощения, но я вынужден спросить, что именно она сказала?

Аллейн сразу понял, что Рози, Сарасен и Гантри не станут отвечать на этот вопрос.

— Думаю, что ни один из нас не помнит подробностей, — довольно небрежно бросил Гантри. — Когда Мэри закатывала истерики, она сгоряча могла наговорить бог знает что, но все мы знали, что это лишь так, слова.

— Может, к примеру, она чем-то угрожала?

Гантри поднялся.

— В последний раз я вас всех предупреждаю, — заявил он, — что если вы позволите втянуть себя в обсуждение вещей, не имеющих никакого отношения к данному делу, и будете допускать необдуманные высказывания, вы себе заработаете бог знает какие неприятности. В последний раз я предлагаю вам подумать о своих профессиональных обязательствах и о своей театральной карьере. Ради всех святых, попридержите языки, иначе потом пожалеете.