Смерть в белом галстуке - [84]

— Чертовски глупая история, — сказал Доналд. — Непонятно вообще, почему я влип в это. Решение я уже принял, но все дело в том, что я не понимаю…

— Все дело в том, что ты влип, дорогой, поэтому какая разница понимаешь ты, как может повернуться дело, или не понимаешь?

— Ладно, пусть. Но ведь как-то это разрешится, правда? О чем мы спорим? Пусть говорит мистер Аллейн.

— Хорошо. Могу я еще добавить?

— Если хочешь.

Бриджет повернулась к Аллейну.

— Когда мы сегодня вечером встретились, — начала она, — я спросила Доналда относительно капитана Уитерса, потому что то, как вы сегодня говорили о нем, заставило меня усомниться в том, что у него разумное предложение. Я уговорила Доналда рассказать мне, что конкретно известно ему о Уитсе.

— Да?

— Да. Прежде всего, Уитс проходимец. Это так, Доналд?

— Думаю, да.

— Он проходимец, потому что организовал игорный бизнес в Лисерхеде. Дон говорит, что вам это или известно, или вы догадываетесь об этом. Вот что он сделал. И Дон сказал, что пошел с ним только потому, что не знал, каким проходимцем оказался Уитс. А затем Дон проиграл Уитсу деньги и не смог их вернуть, и Уитс сказал, что Дону лучше держаться его, потому что иначе Уитс устроит ему веселенькую жизнь. Ну, насчет Банчи и всего прочего.

— Но Банчи же оплатил ваши долги Уитерсу, — сказал Аллейн.

— Не все, — ответил Доналд. Он покраснел, но был преисполнен отчаянной решимости. («Исключение номер один», — подумал Аллейн.) — Обо всех я ему не сказал.

— Понимаю.

— Потому Доналд и сказал, что он в деле с Уитсом. А затем, когда, поссорившись с Банчи, он пошел жить к Уитсу, он понял, что таких проходимцев, как Уитс, еще надо поискать. Дон выяснил, что Уитс тянул деньги с одной женщины. Мне сказать вам, с кого?

— Наверное, с миссис Хэлкет-Хэккет?

— Да.

— Много? — обратился Аллейн к Доналду.

— Много, сэр, — ответил Доналд. — Я не знаю сколько, но она… Он сказал мне, что у нее есть свои интересы в лисерхедском клубе. Сначала мне показалось, что тут ничего особенного нет. Правда, я так подумал. Это трудно объяснить. Я просто привык к тому, как это объяснял Уитс. Все это называется сейчас вымогательством — рэкетом. Так говорил Уитс, и так же и я начал думать. Наверное, я просто прошляпил. Бриджет считает именно так.

— Мне кажется, она права, не так ли?

— Наверное. Но… не знаю. Как бы то ни было, все шло путем до… ну, до сегодня.

— Вы хотите сказать, до того, когда убили Банчи?

— Да, именно. Но, видите ли…

— Дай я, — вмешалась Бриджет. — Видите ли, мистер Аллейн, Доналд оказался в отчаянном положении. Позвонил Уитс и предложил ему держаться подальше. Это было утром.

— Знаю. Это по моему настоянию, — сказал Аллейн. — Я был у него.

— О! — только и сказал Доналд.

— Ну, все равно, — продолжала Бриджет, — Доналд был потрясен. Что же до ваших вопросов, то Уитс всегда говорит, что теперь, когда его дядя умер, с Доналдом все будет в порядке.

— Часто ли говорил это капитан Уитерс? Бриджет взяла Доналда за руку.

— Да, — сказала она, — часто. Не так ли, Доналд?

— Можно подумать, Бриджет, что кого-то из нас ты хочешь непременно повесить, меня или Уитса, — заметил Доналд, прижимая к щеке ее руку.

— Я хочу рассказать все, — сказала Бриджет. — Все. Ты, невиновен, а раз невиновен, то и спасен. Моя мать так сказала. Да ведь и вы, мистер Аллейн, говорите то же, правда?

— Правда, — ответил Аллейн.

— Дальше, сегодня днем, — продолжила Бриджет, — с квартиры Уитса возвращены все вещи Доналда; одежда, книги. Когда он распаковал их, то обнаружил, что одной книги нет.

— Первого тома «Судебной медицины» Тэйлора?. Облизав губы, Доналд кивнул.

— Доналд был ужасно расстроен, — продолжала побледневшая Бриджет, — из-за одной главы в этой книге. Прочитав сегодня утренние газеты, Доналд и Уитс заспорили о том, сколько времени требуется, чтобы… чтобы…

— Господи! — вдруг сказал Доналд.

— Задушить человека? — подсказал Аллейн.

— Да. И Доналд заглянул в книгу.

— Капитан Уитерс имел касательство к этой книге?

— Имел, — ответил Доналд и быстро взглянул на Бриджет. — Он некоторое время читал ее, а потом потерял интерес.

— Доналда озадачило, — продолжала Бриджет, — то, что не оказалось этой книги, и то, что Уитс сказал ему больше не приходить к нему на квартиру. Он думал об этом весь день, и чем больше он думал, тем меньше ему это нравилось. Тогда он позвонил. Трубку снял Уитс, но, услышав голос Доналда, он, не говоря ни слова, просто положил ее. Дорогой, все так?

— Да, — сказал Доналд. — Я позвонил еще раз, но он не ответил. Я… Я просто не в состоянии думать об этом. У меня все холодеет внутри. Просто чудовищно, когда тебя так игнорируют. Почему бы ему не ответить мне? Почему? Почему он не отправил мне книгу? Еще утром мы как свои люди находились у него дома. Затем пришли новости, и я уже не слушал, что говорил Уитс. Как только я узнал, что дядю Банчи убили, я уже не мог больше ни о чем думать. Когда принесли газеты, я еще был не одет. Мать уже несколько часов знала об этом, но у нас отключили телефон, и она не могла связаться со мной. Да и я не сказал ей адреса. Уитс продолжал что-то говорить. Я не слушал. А затем, вернувшись домой, я обнаружил там вас, и вы подозревали меня. Подозревали меня. А потом слезы матери, цветы, ну и прочее. А помимо всего прочего еще и Уитс не хотел разговаривать со мной. Я так больше не мог. Я просто должен был увидеть Бриджет.