Смерть травы - [11]
— Все это очень хорошо, Дэйв, — произнес Джон, давая понять, что тема исчерпана, — но я не смогу приехать. Моя работа меня вполне устраивает, хотя результаты ее меня, похоже, не интересуют. Вот скажи, как ты представляешь себе этот год? Я буду сидеть на твоей шее?
— Я бы сделал из тебя фермера за месяц.
— Из Дэви — возможно.
На стене усыпляюще тикали часы. Анна вдруг подумала, что здесь разговоры о страшных последствиях победы вируса даже более странны, чем в Лондоне.
— В конце концов, — произнесла она вслух. — Мы всегда можем приехать сюда, если дела действительно станут так плохи. Но сейчас, по-моему, в этом нет необходимости.
— Когда мы впервые приехали в долину, — сказал Дэвид, — и гуляли с дедушкой Беверли возле ущелья, он признался мне, что, выходя из долины, всегда чувствует, словно за его спиной захлопывается невидимая дверь.
— Да, я тоже ощутила что-то подобное.
— Если катастрофа все-таки наступит, — продолжал Дэвид, — в Англии будет не так уж много безопасных мест. Долина может стать одним из таких убежищ.
— Значит — картофель и свекла, — сказал Джон.
— И более того, — добавил Дэвид, пристально взглянув на них. — Вы видели кучу бревен у дороги?
— Для новых зданий?
Дэвид встал и подошел к окну.
— Нет, — сказал он, глядя на зимний пейзаж. — Для частокола.
Анна и Джон переглянулись.
— Частокол? — переспросила Анна.
Дэвид обернулся:
— Изгородь, если хотите. Необходимо сделать ворота, которые смогут противостоять натиску толпы в долину.
— Ты серьезно? — изумленно спросил Джон.
Он внимательно посмотрел на своего старшего брата, который никогда не отличался особым воображением и склонностью к авантюризму. Его манеры, как обычно, были бесстрастны и флегматичны. Казалось, Дэвида совершенно не волнует замешательство, вызванное его сообщением.
— Абсолютно серьезно, — ответил Дэвид.
— А если ничего не случится… — спросила Анна.
— Здешняя сельская публика будет просто счастлива найти новый источник насмешек, — ответил Дэвид. — Дескать, эти недоумки Кастэнсы… Мне хочется использовать шанс побыть в роли дурачка. Просто все косточки ломит от предвкушения.
Спокойная убежденность Дэвида поразила их. Анна вдруг почувствовала страстное желание остаться в долине, соорудить ворота, о которых говорил Дэвид, и отгородиться от абстрактной толпы, беснующейся снаружи. Но мимолетный порыв прошел, вновь вспомнились повседневные заботы.
— А школа… — вырвалосъ у Анны.
Дэвид проследил за ходом ее мыслей, но не выразил ни удивления, ни удовлетворения.
— Есть школа в Лепетоне, — сказал он. — Один год вряд ли принесет им большой вред.
Анна беспомощно взглянула на мужа.
— Всякое бывает, — начал он. — В конце концов, мы всегда можем приехать, если твои мрачные прогнозы подтвердятся.
— Поторопитесь.
Анна поежилась.
— Через год мы будем смеяться над своими страхами.
— Да, — сказал Дэвид. — может быть.
4
Временное затишье продолжалось всю зиму. В западных странах были разработаны, а в некоторых — и применены программы нормирования продовольствия. В Англии исчезли пирожные и кексы, но хлеб был еще доступен всем. Пресса по-прежнему колебалась между оптимизмом и пессимизмом, правда, с менее резкими амплитудами. Самым главным и наиболее часто обсуждаемым вопросом стал промежуток времени, который потребуется для уничтожения вируса и возвращения жизни в нормальное русло.
Джон с беспокойством обратил внимание на то, что до сих пор никто не говорит о мелиорации зараженных земель в Азии. Как-то, в конце февраля, он упомянул об этом в разговоре с Роджером Бакли. Они обедали в «Сокровищнице» — клубе Роджера.
— Мы стараемся не думать о них, правда? — сказал Роджер. — Как будто отрубили весь остальной мир, кроме Европы, Африки, Австралии и Америки. На прошлой неделе я видел фотографии, сделанные в Центральном Китае. Они сделаны несколько месяцев назад, но до сих пор не опубликованы, и, похоже, не будут опубликованы.
— Что там?
— Цветные фотографии. Композиции в коричневых, серых и желтых тонах, выполненные с огромным вкусом. На всех — голая земля и глина. Ты знаешь, это намного страшнее всех жутких картин голода, которые были раньше. Подошел официант и, словно совершая старинный ритуал, поставил перед ними пиво. Когда он ушел, Джон спросил с сомнением:
— Страшнее?
— Да, они испугали меня. Я так и не понял, каким образом вирус сделал из этого участка земли совершенно голое, чистое пространство. По инерции продолжаешь думать, что хоть какая-то трава все-таки останется, пусть хотя бы несколько пучков. Но он не оставляет ничего. Конечно, это всего лишь исчезнувшая трава. Но когда задумаешься, какие огромные площади покрыты той или иной травой…
— Есть какие-нибудь слухи?
Роджер неопределенно покачал головой:
— Давай определимся: слухи в официальных кругах так же неопределенны и расплывчаты, как и в прессе, но они содержат нотку самонадеянности.
— Мой брат собирается забаррикадироваться, — сказал Джон. — Я тебе говорил?
С неожиданным оживлением Роджер спросил:
— Фермер? Что ты имеешь ввиду — забаррикадироваться?
— Я ведь рассказывал тебе о его доме. Слепой Джилл окружен холмами, единственным выходом служит узкое ущелье. Так вот, он сооружает изгородь, чтобы изолировать долину полностью.

Трилогия известного писателя Джона Кристофера — «Белые горы», «Город золота и свинца», «Огненный бассейн» — рассказывает о героической борьбе землян далекого будущего с захватчиками из космоса, продолжая, таким образом, традицию английской литературы, начатую Гербертом Уэллсом и его «Войной миров».

Трилогия известного писателя Джона Кристофера — «Белые горы», «Город золота и свинца», «Огненный бассейн» — рассказывает о героической борьбе землян далекого будущего с захватчиками из космоса, продолжая, таким образом, традицию английской литературы, начатую Гербертом Уэллсом и его «Войной миров».

Шедевр британской фантастики катастроф. «Мальвиль» и «Песня Свон» в одном флаконе. Цепь землетрясений разрушает Землю. Герои должны найти новое место для жизни. Но они не одни хотят этого... Опубликована в авторском сборнике «Огненный бассейн».

Джон Кристофер – признанный классик английской научной фантастики, дебютировавший еще в 50-е годы XX века и впоследствии по праву занявший высокое место в мировой фантастике.Отечественному читателю творчество Кристофера знакомо в основном по переведенным еще в 60-е – 70-е годы рассказам, однако истинную славу ему принесли романы. Романы, достойно продолжающие традиции классической британской «фантастики катастрофы», идущие еще от Герберта Уэллса. Романы, сравнимые по силе воздействия только с произведениями Джона Уиндэма…

Джон Кристофер — признанный классик английской научной фантастики, дебютировавший еще в 50-е годы XX века и впоследствии по праву занявший высокое место в мировой фантастике.Отечественному читателю творчество Кристофера знакомо в основном по переведенным еще в 60-е–70-е годы рассказам, однако истинную славу ему принесли РОМАНЫ. Романы, достойно продолжающие традиции классической британской «фантастики катастрофы», идущие еще от Герберта Уэллса. Романы, сравнимые по силе воздействия только с произведениями Джона Уиндэма…Содержание:Смерть травы (роман, перевод А.

Цыгане искренне верят, что насильственная смерть привязывает душу погибшего к месту, где произошло убийство. Душа возвращается к месту преступления, когда смерть бывает вызвана любовью или сильной ненавистью. Когда в таборе случается убийство, подозреваемых связывают и оставляют лежать на земле в месте, где пролилась кровь. Никто не удивляется, если некоторых из них находят мертвыми на следующее утро…

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Игорю Исаичу была предсказана смерть. В определенный день и час. Целый год он мучился от этого пророчества и мучил коллег. И вот, до указанной даты остался день…

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.