Смерть служанки - [3]

— Эй, подсобите нам, а? Мы тут утопленницу выловили.

Саймон вздохнул, мечты о плотном завтраке рассеялись, пока он ставил свой саквояж на землю и снимал плащ. Затем он осторожно спустился по скользким ступенькам.

— Надо же, — сказал лодочник, — как мне повезло. Я как раз собирался вас искать, доктор Форман.

— Его пассажир, с некоторым страхом взирая на предполагаемого некроманта, видел перед собой невысокого человека лет тридцати с небольшим. Нельзя сказать, чтобы он был уж очень красив, хотя вполне привлекателен — живые карие глаза, загорелая кожа, свидетельствующая о том, что он много времени проводит в теплых краях. Капли воды блестели на темно-рыжих волосах, в одном ухе поблескивала золотая серьга. Он не выглядел человеком, якшающимся с дьяволом.

Втроем мужчины вытащили труп из лодки и положили на нижнюю ступеньку. Поскольку одежда на трупе намокла, он был очень тяжелым.

— Ждите здесь, — сказал Саймон. — Я позову слугу, чтобы он помог затащить ее наверх.

Он вернулся почти сразу же с крупным угрюмым человеком со старым сабельным шрамом через все лицо. Тот громко ворчал. С утра Джон Брейдедж всегда пребывал в дурном расположении духа и не понимал, почему этот конопатый лодочник не мог справиться с делом сам. Он немедленно поделился этими мыслями с лодочником, который ответил, что искал доктора Формана, чтобы спросить у него совета, потому что однажды уже имел с ним дело по поводу чирья на шее и он показался ему весьма славным человеком.

Они внесли тело на верхнюю ступеньку и положили на землю. Светлые длинные волосы стелились, подобно мокрой вуали, которой мрачный свет зари придавал зеленоватый оттенок. Они напомнили Саймону красивые длинные водоросли, растущие в пруду и вдоль медленных рек в Уилтшире, где он родился. Водоросли цвели маленькими белыми цветами, которые неприятно пахли. Но от трупа тем не менее не пахло, что доказывало, что девушка умерла недавно. Он наклонился и повернул к себе ее лицо.

— Черт возьми! — воскликнул он. — Я ведь ее знаю!

После того как они оттащили мертвую девушку в сарай на задворках, Саймон отправил лодочника с пассажиром по их делам, а сам вместе со слугой вошел в дом. Там его встретила Анна, жена Джона, с примерно полуторагодовалым ребенком на руках. Она была достаточно хорошо знакома с Саймоном, чтобы отругать его за его вид и пообещать приготовить ему завтрак пока он переодевается.

Через полчаса, плотно позавтракав, Саймон направился в сарай. Хотя день уже наступил, в сарае все еще было темно и мрачно, поэтому он зажег свечу. Единственным звуком был равномерный стук капель, падающих с одежды и волос мертвой девушки. Он открыл ставни, чтобы впустить какой-никакой свет, взял свечу и поднес ее поближе к телу, вспоминая, как эта девушка приходила к нему четыре месяца назад на консультацию. Она пришла без предварительной записи и потребовала, чтобы он сообщил ей ее гороскоп. Первое, что он в ней заметил, был необычный цвет волос. Волосы, выбивавшиеся из-под шапочки, были совсем светлыми, почти белыми, так же как и брови, а глаза — бледно-голубыми. Она была стройной, с высокой грудью. Как раз такие фигуры он находил привлекательными, но только не в этом случае. Каким бы впечатлительным он ни был, что-то было в этой девушке, некая аура бесчувственности, которая показалась ему отталкивающей. Она напоминала ему маленькую кошку. Светло-серое платье, аккуратное, но без всяких украшений. Он решил, что она служит горничной у какой-нибудь госпожи.

Он объяснил ей, что не может составить ее гороскоп, пока она ждет.

— Мне необходимо записать ответы на все вопросы, которые я задам, включая дату вашего рождения и время, в которое вы появились на свет. Но я человек занятой: у меня много пациентов, которых я должен наблюдать, а для составления хорошего гороскопа требуется много времени. Приходите через два дня, думаю, он будет готов. Вы читать умеете?

Она кивнула. Но когда дело дошло до личных данных, она сообщила ему крайне мало. Сказала, что ее назвали Элайзой в «честь Королевы» и что ее отец был главным конюхом в большом загородном имении, а мать заведовала молочной фермой, но не сказала, где именно. Лет ей семнадцать, родилась она десятого июля 1573 года.

— Мама рассказывала, что я родилась как раз с восходом солнца. — Саймону все время казалось, что девушка почти не обращает на него внимания. Ее взгляд блуждал по комнате, которую он использовал одновременно как кабинет и приемную. На стенах висели полки с баночками, скляночками и бутылочками всех форм и размеров, коробками с маленькими чашечками и пестиками и неприятными на вид инструментами и многочисленными книгами в кожаных переплетах. Саймон проявил настойчивость, и девушка неохотно сообщила ему некоторые детали, касающиеся ее здоровья, телосложения и аппетита.

Пока он аккуратно все записывал, она принялась бродить по комнате, разглядывая схемы и карты неба, пришпиленные к стенам, и остановилась перед большой пятиконечной звездой, нарисованной на полу. Казалось, она ее заворожила. Она повернулась к нему.

— Это правда, что вы можете вызвать дьявола, доктор Форман?