Смерть швейцара - [36]

— Считаем до ста, а потом бежим, — предложила Ольга, дергая спутника за рукав. — Начали.

Шепотом она принялась отсчитывать секунды, остававшиеся им до старта — «...двенадцать, тринадцать, четырнадцать...»

Почему она остановилась на цифре «сто», Ольга вряд ли смогла бы сказать. За нее все решила интуиция. Она же знала одно — из комнаты нельзя выскочить ни слишком рано, когда в салоне машины будут еще находиться люди, ни слишком поздно, когда эти люди ворвутся в жилище Ауэрштадта через дверь, из коридора. Интуиция Ольгу не обманула. Когда она досчитала до девяноста пяти, со двора до них долетел негромкий хлопок автомобильной дверцы, после чего по снегу торопливо проскрипели шаги.

— Вперед! — со сдерживаемым волнением произнесла Ольга и, ударом ноги распахнув дверь, припустила через двор — мимо стоявшей у подъезда с погашенными фарами машины к черному пятну арки.

Аристарх не отставал от нее ни на шаг. Возможно, он даже сдерживал свою прыть, поскольку понимал, что Ольге на высоких каблуках бежать труднее, чем ему — в ботинках на рифленой подошве.

Пересечь двор было для них делом минутным. Лишь когда они влетели в арку, у них за спиной послышался громкий женский голос: «Стой, стрелять буду!», после чего грохнул выстрел ПМ. Через несколько секунд к женскому голосу присоединился мужской, раздались ругательства, самым приличным из которых было «суки драные!», и второй выстрел расколол тишину первозванского дворика.

Как только Петрик увидел силуэты мчавшихся через дорогу мужчины и женщины, он немедленно повернул в замке ключ зажигания и коротко мигнул фарами. Он давно уже был готов действовать — с тех самых пор, как мимо него по улице проехали «жигули».

Ольга и Аристарх ураганом ворвались в салон и, не успели еще за собой захлопнуть дверцу, как Петрик уже вдавил педаль газа, и машина, развернувшись на пятачке, рванулась вперед, набирая скорость.

Из арки в кирпичном заборе, полыхнув фарами, вылетела «девятка» и устремилась вслед за «Мерседесом», но тот уже основательно оторвался и с каждой секундой увеличивал расстояние...

— Суки, суки, суки, — застрочил скороговоркой Кругляк, увидев, как огни иномарки, издевательски мигнув, скрылись за поворотом.

— Хватит тебе, Игорь... — бросила сержант Лена Тарабрина. —Давай жми! Может, догоним. Уж больно неожиданно они выскочили. Я и охнуть не успела!

«Жигули», отчаянно взвизгнув тормозами, свернули за угол, и корма иномарки снова явила взглядам милиционеров свои обтекаемые формы. Дорога была скользкой, повороты — крутыми, и «Мерседес» не мог пользоваться преимуществами мощного мотора. Прямые отрезки пути попадались крайне редко, и в гонках по лабиринтам старинных улочек Кругляку всякий раз удавалось отвоевывать потерянные метры заново и держать беглецов в пределах видимости.

— Сейчас бы влупить им по баллонам, — сказал со злобой Кругляк, попеременно то надавливая на педаль тормоза, то чуть ее отпуская, — они бы сразу мордой в забор ткнулись. Да нельзя — жилой массив, люди ходят. С другой стороны, если они вырулят на шоссе, только мы их и видели. По-моему, они как раз туда и рвутся.

— Хоть номер бы записать, — пробормотала Лена, вполне разделявшая опасения своего напарника. — Никак не могу разобрать цифры.

— Грязью залепили. Не случайно. Ну почему я не обратил внимания на этот «мерс»? — простонал старлей, сокрушенно покачав головой. — Ты же его заметила!

— Надо все-таки попытаться их остановить, — настаивала сержант.

— Как? Насыпать на дорогу канцелярских кнопок? — Старлей, досадуя, хлопнул ладонью по черной пластмассовой дуге руля.

— Я не о кнопках говорю, — протянула Лена и вытащила из подмышечной кобуры тускло блеснувший ПМ. — На кой черт нам стволы, если мы не можем ими воспользоваться? Стреляли же мы во дворе — и ничего. Никого, кажется, не задели?

— Вот именно что ничего, — буркнул Игорь, которому эта мысль тоже не давала покоя. — Там двор был, а здесь улица. Да и время еще не позднее. Вдруг кто случайно подвернется под пулю?

Иномарка въехала в царство одноэтажных домиков. В прошлом веке они были самой глухой окраиной Первозванска. Машина еще сбросила скорость. Здесь асфальт в последний раз укладывали лет десять назад, и дорога местами напоминала проселочную. Колея была разбита до такой степени, что «Жигули» несколько раз царапали днищем острую горбушку замерзшей грязи. Бледно-желтые снопы света от фар переваливавшихся с боку на бок автомобилей то втыкались в дощатые ворота с почтовым ящиком, то высвечивали припорошенный снегом сортир, похожий на пенал, то брали в вилку унылые группки тощих берез, напоминавших компанию воспитанников приюта, посланных начальством к дороге нищенствовать. Теперь обе машины от силы делали двадцать километров в час, и лучшей возможности остановить беглецов блюстителям закона могло не представиться.

Лена взвела курок и, опустив стекло до отказа, высунула наружу пистолет. Кругляк, сжав зубы, изо всех сил пытался вести машину ровно, чтобы сержанту было легче целиться. В темноте салона полыхнуло, по ушам ударил звук выстрела, а в воздухе поселился осязаемый сладкий запах пороховой гари.