Смерть с обложки - [42]

– Пожалуйста, – ровно и отстраненно сказал Данила. – Задавайте мне любые вопросы. Скажите, что я должен делать. Что нужно, чтобы…

Он запнулся. Не потому, что не хотел говорить о смерти любимой, упоминать ее убийство. Похоже, молодой человек не знал, что сказать дальше.

– Вообще, я не отличаюсь умением сочувствовать и склонностью к заботе о ближних, – без иронии признался ему Олег. – Но тут… Не стоило ходить в морг.

Данила машинально кивнул, принимая то самое неумелое сочувствие. Его взгляд остановился где-то в районе левой брови начальника отдела.

– Я врач, – напомнил молодой человек. – Я должен был понять, что произошло. Просто я хотел ее увидеть…

Олег пожал плечами. С его точки зрения, лучше бы парень смотрел на Надюхины фото, где она счастливая и живая. Хотя, с другой стороны, хорошо, что этому Даниле не привелось увидеть Мышку такой, какой они ее нашли.

– Это сделал не профессионал, – уверенно выдал хирург.

Этот факт тут же заставил полицейского собраться. Он по своей обычной привычке не задал очевидного вопроса типа «вы уверены?».

– На месте преступления была абсолютно больничная чистота, – сухо, по-деловому стал перечислять он. – Работал убийца в хирургических перчатках, в защитном костюме. Там… – Сказать «на теле жертвы» о Мышке Олег все же не смог. – Один четкий и, я бы сказал, ловкий, уверенный разрез.

– Он не врач, – повторил Данила. – И даже не мясник. Хорошее острое лезвие. Да, возможно, скальпель. Один удар? В целом – да. Поговорите с вашим судмедэкспертом. Не совсем ровные края раны. Глубина неравномерна. Хирург сделал бы все четко и не так глубоко. Чтобы убить человека таким образом, много силы прикладывать не надо. Мясник тоже действовал бы уверенно, но разрез был бы тоже ровным, пусть и глубоким. Тут же… Тот, кто это сделал, хотел, чтобы все так выглядело. Но он никогда прежде не наносил подобных ударов, хотя думал, что знает, как это сделать.

Начальник отдела принял его объяснения и кивнул вместо «спасибо». Потом он вытащил из кармана все еще завернутый в пакетик кулон и протянул Даниле.

И снова машинальное движение: молодой человек просто принял то, что ему протягивали. Похоже, из врожденной вежливости. Он повертел вещь в руках, будто не зная, что с ней делать. Потом его лицо на миг озарила улыбка, но тут же парень снова замкнулся.

– Да, это Надин кулон, – сказал он, зажав пакетик в кулаке так бережно, будто не желая больше его отдавать. – И да, это я ей подарил.

– Там гравировка, – подсказал Олег.

И снова улыбка, теплая, но в то же время горькая.

– Месяца четыре назад или чуть поменьше, – размеренно и подробно стал отвечать Данила, – она пришла в клинику. Как я понял, по работе. Мне сказали, что эта женщина из полиции. Она хотела что-то уточнить по одной из клиенток. Из тех, кого мы оперируем по направлению центра «Феникс». Я думаю, вы знаете о них. Она подошла ко мне, и я узнал ее лицо, вернее, свою работу. Это же я делал ей операцию.

– Такой сложный случай? – уточнил полицейский.

– Нет. – В тоне врача появились более привычные сухие профессиональные нотки. – Для пациенток «Феникса» не самый худший вариант. Вы же знаете, что это центр, который создала моя мать. Я видел и хуже. Но это не важно. В тот момент я не вспомнил ее. Просто отметил машинально, что сработал хорошо.

Данила сделал паузу, будто на миг потерял нить разговора, но потом продолжил, уже более живо. Казалось, он смаковал воспоминания.

– Надя заговорила со мной, и вот тогда я точно ее узнал. Понимаете, эти девочки всегда сломлены, испуганы… Они… с ними нужно быть очень аккуратным в словах. И с Надей тогда, в прошлом, я тоже был таким. Я помню, что, осматривая ее перед операцией, как и всегда, сказал, что нет ничего страшного, все будет хорошо, я постараюсь восстановить ей лицо, каким оно было. Они обычно хотят в это верить, и я правда стараюсь… Но Надя тогда сказала: «Доктор, просто сделайте, что сможете. Мне все равно. Просто надо выжить». Такое, знаете ли, запоминаешь.

Олег усмехнулся. Почти гордо. Мышка – настоящий боец. Всегда была.

– Дата ее операции 24 мая, – сказал полицейский вслух.

– Верно, – кивнул Данила. – Я специально искал эту дату в своих записях, когда решил что-то подарить Наде. Это было перед моей поездкой в Италию. Заказал именно такую гравировку, чтобы она знала, когда я увидел ее впервые и запомнил. Настоящая наша первая встреча.

Олег уже все понял. Но если там такая любовь…

– Почему вы скрывали ваши отношения? – спросил он.

Данила явно удивился.

– Я ничего не скрывал, – с достоинством и даже вызовом возразил он. – Мы вместе гуляли, ходили в кино, в кафе… Родители… Ну, да, они не знали. Просто я приглашал Надю к ним, но она сказала, что пока не готова. Что мы должны были скрывать? Я собирался на ней жениться.

– Она не знакомила вас с друзьями, со своей семьей, – ровно констатировал Олег. – Она скрывала ваше знакомство. Даже в ее смартфоне не было вашего имени. Любимого человека не записывают как «Центр».

– А! Это… – Данила снова улыбнулся. – Это она записала мой номер тогда, при встрече в клинике. Я так и не понял, что она искала. Сказала, обычная полицейская проверка. Я был заинтересован ею. Правильно будет сказать: очарован. И я настоял, чтобы созвониться. Ну, там… Если еще возникнут вопросы, давайте обменяемся номерами… И она записала меня так, чтобы точно знать, о чем может быть разговор. А потом, после, когда мы уже были вместе, отказалась что-то менять. Шутила, что для нее я теперь центр ее вселенной. Но центром была она для меня… Центром всего…