Смерть с обложки - [29]

Фотограф чуть задумался, а потом улыбнулся.

– Попробую показать. Валентина, – он повернулся девушке, – давай на пару минут представим, что у нас с тобой не просто секс. У нас отношения, и, главное, ты в меня влюблена.

– Смелое предложение, – усмехнулась оперативница. – Но ладно. Пусть так. И что?

– И вот, – продолжил Денис. – Как-то утром ты собираешься на работу, а я тебе говорю: «Не носи эти обтягивающие джинсы. Ты в них слишком вызывающе выглядишь. Тебе нужно быть скромнее. Так будет лучше. Ты же понимаешь, я тебя люблю и хочу как лучше».

Олег смотрел на свою подчиненную с любопытством. Зная Валькин характер, он мог представить, какую взбучку девушка сейчас устроит Денису. Но, видимо, она помнила условия игры. Вместо ожидаемого вызова на лице Валентины появилось странное выражение обиды, а потом какого-то смирения.

– Ну, хорошо, – совсем не весело, с осторожностью произнесла девушка. – Возможно, я в этот раз и не надену такие джинсы. Один раз. Но в принципе… Мне-то они нравятся.

– А в другой раз, – продолжил Денис, – когда ты собираешься гулять с подругами, я начну со смехом объяснять тебе, что они курицы и законченные идиотки. И вообще, я тебя люблю и не хочу ни с кем делить. Ты же тоже меня любишь. Давай ты останешься дома, без этих дур. А в третий раз скажу, что у тебя цвет помады слишком яркий. Ты же не шлюха. Зачем тебе привлекать ненужные взгляды? У тебя есть я, я тебя люблю, зачем нравиться кому-то еще.

И снова по лицу Валентины прокатилась волна растерянности. Потом девушка нахмурилась.

– Боюсь, долго эта любовь не продлится, – весьма недобро заявила она. – Пусть мне будет плохо, но я спущу тебя с лестницы. Потом напьюсь с горя и пересплю с половиной управления. Но это…

Она неопределенно взмахнула руками.

– Отлично! – с видом шоумена из телевизора заявил Денис и повернулся к Хель: – Теперь о тебе. Сейчас ждать от тебя привязанностей глупо. Давай просто представим, что ты как-то, возможно даже физически, зависишь от Олега.

Полицейский напрягся. Он мгновенно вспомнил о ее кошмарах, головной боли, о том, что все это вернется, как только Алиса останется одна…

– Так и есть, – совершенно спокойно подтвердила Хель.

Олег нахмурился и разозлился. Он не хотел, чтобы девушка думала, будто он с ней только из-за этого. И он четко знал, что у него самого множество причин быть рядом с Хель вне зависимости от состояния ее здоровья.

Ответ Алисы немного сбил и Дениса.

– Ну… ладно, – неуверенно продолжил ее друг. – Просто предположим, что Олег даже не напрямую, а так… намеком дает тебе понять, что собирается воспользоваться этой зависимостью. Ну… типа, сделай для меня то-то и то-то. Ты же не хочешь меня потерять…

Вид у полицейского стал просто угрожающий, а Хель только весело хмыкнула.

– Будем считать, что у меня проблемы с инстинктом самосохранения, – предложила она. – Придется научиться приспосабливаться без него.

– Что и требовалось доказать. – Денис иронично улыбнулся полицейскому. – И не надо убивать меня взглядом. Я знаю, что ты нормальный мужик и никогда бы этого не сделал. А вот с Надеждой все иначе.

– Ей попался не нормальный, – веско напомнила Валентина.

– Верно, – уже серьезно кивнул фотограф. – Помните, что я сказал в ее квартире? Надежда была милой, доброй и наивной. До той встречи. И не свободной. Она поддалась. Потому что боялась потерять его, любовь, что угодно, но не себя. Она не была свободна в себе.

– И, общаясь с нашими девочками, она училась этой свободе, – вернулся к началу разговора Олег. – Но! Ты сам сказал: ее зона комфорта, ее мирок по-прежнему похож на тот, что был до Георга.

– И да, и нет, – вдруг возразила Алиса. – Дом школьницы-отличницы. Такой Надя была до той истории. Похоже, потом она будто бы вычеркнула из своей жизни печальный период и начала с того момента, на котором остановилась. Но она пошла дальше. Денис тогда еще отметил это – ее «красный уголок». Достижения, новые фото, подарки. В чем-то так же по-детски и наивно, но это те самые шажки вперед.

– Ты правильно сказала. Ее фото, – подхватил Денис. – Я говорил, как она менялась. Осталась воспитанная с детства аккуратность, вдумчивость, последовательность.

– И приобретенное упорство, – дополнил Олег. – Ее тайное расследование. Это попытка из своего нового мира повлиять на собственное прошлое?

– Это дембельский аккорд, я думаю, – рассудил Денис. – Помочь и пойти дальше.

– Она была классным полицейским, отличным переговорщиком, психологом, – напомнила Валька. – Ей нравилось говорить с людьми, понимать их.

– Это ее способ выжить, – подсказала Алиса. – Она была и осталась милой и доброй. Помогая другим, заставляла себя идти вперед. Кстати, потому Надя продолжала работать с Центром. Волонтер.

– Вообще, соглашусь, – кивнул Денис. – Только… Кое-что кажется мне нелогичным. Надя нашла подруг из другого мира, работу, где она не только может помочь другим, но еще и наказать таких, как Георг. Я могу понять ее волонтерство. Общается она с девушками в Центре, рассказывает, как сама выжила и справилась. Но! Во все это не вписываются те девушки из центра, с которыми она также дружила. Сами подумайте: если Надя изменилась, стремилась уйти от роли жертвы, то зачем сознательно и добровольно продолжала поддерживать отношения с теми, кто будет наглядно напоминать о прошлом?