Смерть приходит в розовом - [11]

— Вы опять лезете в личное, — произнесла Верочка грубовато-обидчивым, но явно наигранным тоном. — Ну уж так и быть, удовлетворю ваше любопытство. Все очень просто: мы не сработались. Я хотела заниматься делом, а не ублажать начальство. Это его не устраивало, начались придирки по любому поводу. Можете спросить у девочек, он не стеснялся в выражениях даже при них.

Я еще раз попросил извинения за неприятные для нее вопросы.

— Ничего страшного, только позвольте и мне поинтересоваться… — и она затихла.

— Не возражаю, пожалуйста.

— Вы, конечно, не из праздного любопытства звоните мне. Только честно.

— Нет, — признался я.

— Тогда будьте откровенны, как и я с вами.

— Попробую, — согласился я и поведал: — По-моему, правда, не смею утверждать, но на даче Окунева находилась, причем инкогнито, четвертая дама в розовом платье. Она, возможно, и стреляла в Окунева.

— Вы предполагаете или видели ее?

— Видел, но мельком и со спины.

— Но это могли быть или Тамара, или Катя.

— Видите ли, мне кажется, женщина уходила в сторону имеющейся в заборе лазейки. Конечно, я не могу утверждать, что она направлялась именно туда. Возможно, сделав круг, она объявилась возле беседки, где убили Окунева.

— Не нужно подробностей, я в курсе, — остановила меня Верочка. — Девчонки все рассказали, — и следом догадливо спросила: — Так понимаю, вы занялись поисками убийцы, возможно, мифического, чтобы выручить свою жену?

— Пытаюсь заняться, — поправил я.

— Но если все-таки убийство совершила ваша супруга, защищая свои достоинство и честь… — в голосе Верочки слышалась ирония.

— К сожалению, подобное исключается, — и я пояснил почему: — Она не умеет обращаться с оружием, и в легком платье, в котором она была в гостях, весьма затруднительно спрятать на теле пистолет с глушителем, ко всему, его надо еще приобрести.

— В наше время это не проблема, — вставила Верочка замечание.

Мы поговорили еще несколько минут. Она неожиданно пригласила меня в гости. Я пообещал при удобном случае заглянуть.

7

Тамару я ждал долго, сидя на лавочке во дворе. Истекли все мыслимые и немыслимые сроки ее возвращения с работы. Уже позвали домой своих чад заботливые мамаши, разбрелись по квартирам пенсионеры, уступив место весело гогочущей молодежи. На небе блекло засияли первые звезды, а она все не появлялась. Я уже собирался прекратить бесцельную трату времени, как услышал шум подъезжающей машины. Автомобиль черного цвета остановился напротив ее подъезда. Я в ожидании. Открылась дверца и появилась женщина. Лица не различить, да и силуэт расплывчат в сумраке. Но вот женщина обратилась к шоферу, и я признал по голосу Тамару. Машина уехала, а мне пришлось догонять ее, поднимающуюся по ступенькам к своей квартире. На предупреждающее прикашливание она резко обернулась, но в тусклом свете электрической лампочки сразу признала:

— Сережа! Что вы тут делаете?

— Простите за столь поздний визит, но есть необходимость с вами срочно поговорить.

Она пригласила к себе. В квартире никаких изменений, лишь на окнах новые гардины.

От чая я отказался, так же как и от рюмки водки. Мы уселись на диван по сторонам его, благо он большой, удобный, на высоких изогнутых ножках.

— Вот приходится задерживаться, принимаю дела, — пожаловалась Тамара. — Так не хочется идти на место покойного Валерия Васильевича. Какие-то нехорошие предчувствия.

— Ну, вам-то, думаю, ничего не угрожает, — выдал я нечто успокоительное.

— Как сказать.

— По-моему, Окунев погиб из-за неувязок в личной жизни, запутался с женщинами. А как еще в старину говорили: от Адамова ребра не жди добра.

— Вы слишком превратного мнения о женщинах, — с обидой заметила Тамара.

— А какое же в моем положении должно быть о них мнение?

— Мы, дорогой Сережа, не товар и не вещь, которой поиграл и забыл. Рыба ищет где глубже, а женщина — где лучше, — высказалась она, покраснев, и тут же предложила: — Давайте оставим наш спор, вы же пришли не за этим?

— Нет, — согласился я. — Пришел к вам с вопросами, серьезными и болезненными.

— Пожалуйста.

— Возможно, моя откровенность покажется резкой, — предупредил я.

— Меня это не страшит.

— Я в курсе того, какой смысл несли подаренные вам Окуневым платья, но дело не в этом, вы все искали, где лучше…

— По сути, если можно, — оборвала она меня.

— Вы знаете всех женщин, которым был преподнесен столь символический подарок?

— Вы меня, Сережа, переоцениваете. Я же не следила за ним и потому не ведаю, кому он мог еще сделать подобные презенты.

— Я имею в виду, на вашей работе.

— На работе? — она жеманно пожала плечами. — Вы сами видели, кого он удостоил знаков внимания.

— А Верочка?

— Об этом спросите лучше у нее, — она состроила мину сожаления. — Могу сказать лишь: в таком наряде я ее ни разу не видела.

— А откуда Окунев брал деньги на дорогие подарки, на оргии, на сманивание чужих жен?

— Вы ревнивец, Сережа, — Тамара хохотнула. — Изводите сами себя и другим кровь портите. Ко всему, наивны, как мальчишка. Валерий Васильевич, кажется, занимал высокий пост. Слушайте, а почему вы всем этим интересуетесь?

— Потому, возможно, что одна из обиженных сотрудниц мстила Окуневу. Я видел женщину в розовом платье, уходившую от места преступления. Если исключить мою супругу, — это слова дались мне с трудом, так и хотелось сказать «бывшую», — то на территории дачи еще две дамы пребывали в таком же одеянии: вы и Катя.