Смерть приходит в конце. День поминовения. Лощина - [107]

— Да, примерно такое же. Кроме того, вид у него был совершенно больной. Он очень похудел.

Кемп снова обратился к Сандре:

— Не заметили ли вы какой-либо перемены в его отношении к вам или к вашему супругу? Какого-либо отчуждения, охлаждения?

— Нет. Скорее наоборот. Как вы знаете, он купил загородный дом по соседству с нами и был нам очень благодарен за то, что мы ввели его в местное общество и вообще пытались помочь как могли. Мы, конечно, охотно это делали — и ради него самого, и ради Айрис Марль. Она очаровательная девушка.

— Покойная миссис Бартон была вашей близкой приятельницей, леди Александра?

— Нет, мы с ней не были особенно близки. — Она чуть улыбнулась. — Миссис Бартон была, скорее, приятельницей Стивена. Она вдруг увлеклась политикой, и он — как бы это сказать — занялся ее политическим образованием. Ему это доставляло удовольствие — ведь Розмэри Бартон была прелестная и обаятельная женщина.

«Зато ты, голубушка, умная и хитрая, — с одобрением отметил про себя инспектор Кемп. — Интересно, много ли ты знаешь об этой парочке. Не удивлюсь, если все».

Вслух он спросил:

— Лично с вами мистер Бартон никогда не делился своими сомнениями относительно самоубийства жены?

— Нет, никогда. Поэтому ваши слова просто застали меня врасплох.

— А мисс Марль? Она никогда не заговаривала с вами о смерти сестры?

— Нет.

— Как вы думаете, что заставило Джорджа Бартона купить загородный дом? Может быть, ваш супруг надоумил его это сделать?

— Нет. Это было для нас полной неожиданностью.

— И его отношение к вам всегда оставалось дружеским?

— Да. Он всегда к нам очень хорошо относился.

— Так. Теперь скажите, леди Александра, что вам известно о мистере Энтони Брауне?

— Попросту говоря, ничего. Наше знакомство исчерпывается несколькими встречами в обществе.

— А что вы о нем знаете, мистер Фарадей?

— Пожалуй, еще меньше, чем моя жена. Она, по крайней мере, с ним танцевала. Он как будто приятный человек. Кажется, американец?

— Скажите, не создалось ли у вас в то время впечатления, что он был близок с миссис Бартон?

— Мне об этом абсолютно ничего не известно, инспектор.

— Я спрашиваю о вашем личном впечатлении, мистер Фарадей.

Стивен нахмурился:

— Они были в дружеских отношениях — это все, что я могу сказать.

— А что скажете вы, леди Александра?

— Вы хотите знать опять-таки мое личное впечатление, инспектор?

— Ваше личное впечатление.

— Ну что ж, если так, у меня действительно создалось впечатление, что они хорошо знают друг друга и находятся в близких отношениях. Я сужу просто по тому, как они смотрели друг на друга, — никаких конкретных доказательств у меня нет.

— У женщин обычно бывает безошибочное чутье на такие вещи, — произнес Кемп. Несколько идиотская улыбка, сопровождавшая эти слова, доставила бы удовольствие полковнику Рейсу, если бы он при сем присутствовал. — Ну а что вы скажете о мисс Лессинг, леди Александра?

— О мисс Лессинг? Секретарше Джорджа Бартона? Я впервые увидела ее в день смерти миссис Бартон. Второй раз я ее видела, когда она приезжала в Литл-Прайерс, и третий раз — вчера вечером.

— Если позволите, я задам вам еще один неофициальный вопрос: не сложилось ли у вас впечатления, что она была влюблена в мистера Бартона?

— Право, затрудняюсь сказать.

— Тогда вернемся ко вчерашним событиям.

Он подробно расспросил Стивена и его жену обо всех этапах рокового вечера. Ничего нового он услышать не надеялся, и действительно, их рассказ только подтвердил то, что уже было известно. В основных пунктах все показания сходились: Бартон провозгласил тост за здоровье Айрис, выпил и тут же пригласил ее танцевать. Все вышли из-за стола одновременно; первыми вернулись Джордж и Айрис. Что касается пустого стула, то ни Сандра, ни Стивен о нем не задумывались, поскольку Джордж Бартон заявил во всеуслышание, что стул поставлен для его друга, полковника Рейса, который запаздывает (о том, что это сообщение было заведомой ложью, знал пока только инспектор Кемп). Стивен подтвердил слова Сандры о том, что после окончания эстрадной программы, когда зажегся свет, Джордж некоторое время сидел молча, с каким-то странным отсутствующим выражением лица, глядя на этот стул, потом вышел из оцепенения и предложил свой тост за здоровье Айрис.

Единственное, что оказалось для Кемпа новым, был разговор Сандры с Джорджем в Ферхейвене, когда Джордж пытался внушить ей, что все это делается ради Айрис и что Фарадеи должны непременно прийти в «Люксембург», чтобы помочь девушке.

Инспектор отметил про себя, что Бартон придумал вполне правдоподобный предлог, чтобы устроить эту вечеринку, хотя в виду имелось нечто совершенно иное. Решив, что на сегодня хватит, он закрыл свою записную книжку, куда во время беседы заносил кое-какие одному ему понятные значки, и поднялся.

— Разрешите поблагодарить вас за помощь, милорд, а также вас, мистер Фарадей, и вас, леди Александра.

— Понадобится ли присутствие моей дочери на следствии? — спросил лорд Киддерминстер.

— В данном случае следствие будет носить чисто формальный характер. Обычная процедура опознания, затем огласят медицинское заключение, объявят, что окончательное заключение будет вынесено через неделю. Надеюсь, что за это время нам удастся сдвинуться с мертвой точки.