Смерть поселилась на болотах - [19]

Только машина Тима Рурка выглядела здесь совершенно ни к месту.

Рурк специализировался на подержанных развалюхах десятилетней давности, с чихающими моторами и дребезжащими от старости, получивших вторую молодость лишь благодаря самоотверженным усилиям его знакомых механиков.

— На такой машине я могу гонять с любой скоростью, — разглагольствовал Рурк. — Все эти дорогие колымаги при одном моем приближении тут же убираются с дороги. Стоит водителю взглянуть на мою тачку, и он понимает, в какие денежки ему обойдется ремонт, а мне терять нечего. Я могу себе это позволить, а они нет.

Закончив эту тираду, Рурк, казалось, твердо решил подкрепить свои слова на практике. Если бы Шейн не привык раньше к дикому стилю вождения своего друга-репортера, то подобная демонстрация могла бы потрясти даже его стальные нервы.

Наконец Рурк затормозил на стоянке неподалеку от «Кастайл Кастл» и они вышли из машины. Никто не пытался остановить их в вестибюле или в лифте.

Слуга, открывший дверь и впустивший их в шикарно обставленную прихожую, оказался широкоплечим и мускулистым коротышкой. Его глаза были остекленевшими и удивительно невыразительными, хотя казалось, что он отдает себе отчет в происходящем. Шейн сразу заметил, что униформа коротышки велика ему по крайней мере на полразмера.

Едва слуга повернулся, чтобы открыть дверь в гостиную, Шейн нанес ему резкий и быстрый удар ребром ладони по шее. Коротышка рухнул на пол, не успев сообразить, что с ним произошло.

— Послушайте, мистер Рурк, — произнес звонкий голос из гостиной, — неужели у всех сотрудников «Ньюс» такие ужасные манеры?

Рурк подпрыгнул от неожиданности и покраснел.

— Привет, Мануэла, — небрежно сказал Шейн. — Мне очень не понравился взгляд этого парня.

Девушка мелодично рассмеялась. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне мягкого освещения гостиной — копна пышных мягко курчавившихся волос, на шее — жемчужное ожерелье, в ушах — изумрудные подвески. Она была в длинном вечернем платье с глубоким вырезом, подчеркивавшем великолепную фигуру. Темные глаза с удивлением посмотрели на детектива.

— Майк?! — воскликнула она. — Почему ты не нашел меня раньше?

— Ну что ты! — усмехнулся Шейн. — Ты ведь на первом месте в жизни любого мужчины. Жаль только…

— Что нам пришлось встретиться именно сегодня вечером? — закончила за него девушка. — Это неважно. Для таких людей, как мы с тобой, эти мелочи не имеют значения. — Шейн заметил, что в ее речи не осталось ни малейшего следа акцента.

Лежавший на полу слуга пошевелился и застонал. Мануэла быстро наклонилась, вытащила у него из ножен под пиджаком острый как бритва нож, очень похожий на тот, что оборвал жизнь Билла Патрика, и бросила его на маленький мраморный столик в прихожей. На блестящей разноцветной поверхности нож выглядел так же неуместно, как слизняк под кустом роз.

— Лучше связать его побыстрее, — обратилась она к Рурку и вновь повернулась к Шейну. — Нет, Майк, он не убивал твоего друга. Тот, кто тебе нужен, скрывается на болотах.

Шейн вопросительно посмотрел на нее. В это время Рурк оторвал шнур от портьеры и начал проворно связывать лежавшего.

— Я тоже не отдавала такого приказа, — сказала девушка, глядя прямо в глаза Шейну. — Твой мистер Патрик был неплохим человеком. За все то время, пока он пробыл на болотах, он ни разу не приставал ко мне, у него даже в мыслях этого не было… А о его смерти я узнала всего час назад.

— Я верю тебе… Камилла.

— Спасибо, Майк. Ты прав, это мое настоящее имя. А теперь давай поговорим.

— Что верно, то верно — настало время это сделать.

На мгновение ее ладонь коснулась руки Шейна.

— Да, Майк, ты не ошибся. Иначе я бы не позволила мистеру Рурку привезти тебя сюда. Ты будешь задавать вопросы, а я отвечать… почти на все. Думаю, ты сам нашел ответы на большинство из них.

— Боже мой! Что здесь происходит? — вмешался Рурк. — Вы просто забыли меня в прихожей. Почему никто не предложит мне выпить?

— В стене слева от вас есть бар, в котором вы найдете все, что захотите, — сказала Камилла. — Он полностью в вашем распоряжении.

Вместе с Шейном они направились к длинному белому дивану, расположенному напротив огромного, во всю стену, окна.

— Чем вызвана твоя откровенность?

— Просто я, как и ты, хочу, чтобы это дело было наконец закончено. Уже совершено два убийства, и оба они бессмысленны. Их может быть еще больше. Ничто не оправдывает убийства. Звери в джунглях убивают, чтобы добыть пищу — это я могу понять, но когда убивают ради наживы…

— Ты знаешь, кто за этим стоит, — сказал Шейн. Это прозвучало как утверждение, а не вопрос.

— И да, и нет. Я знаю всю его подноготную и могу назвать его имя. Сегодня я отвезу тебя к этому человеку, но виновен ли он на самом деле? Это судить тебе самому. Могу только догадываться, что ты решишь.

Шейн почувствовал усталость. Положив руку Камилле на плечо, он посмотрел на море.

— В моей профессии всегда находится кто-то виноватый. Об этом объявляет суд. Вот такие дела.

— Но если суд скажет — «виновен», что скажешь ты, Майк?

— Я только выполняю свою работу. Нельзя требовать, чтобы я при этом был еще и философом. Но если я должен ответить, то окажу, пожалуй, только одно — преступник сам делает себя опасным для окружающих. В конце каждого расследования я определяю степень вины. И нахожу того, кто представляет опасность для общества.