Смерть понтифика - [49]

Старшие товарищи рассказывали Рафаэлю о собраниях ложи: около двух десятков черных, блестящих, лакированных, с тонированными стеклами автомобилей дорогих моделей подъезжали к отелю класса «Люкс» на берегу озера Комо, в Женеве или Баден-Бадене. Собравшиеся оставались на заседании клуба около двух или трех часов, после чего выходили, рассаживались по машинам, и автомобили разъезжались в разные стороны по трассам Европы.

Возможно, именно Джелли убедил многих масонов из организации «Джустиция э Либерта» пополнить ряды П-2. В этой ложе состояли политики всевозможной направленности, банкиры и военные, каждый из которых был счастлив принадлежать к избранному обществу.

— Тщеславие, Сара — это пагубное заблуждение. Джелио не мог отказать себе в удовольствии сняться на общей фотографии с Хуаном Доминго Пероном в президентском дворце.

Когда в середине шестидесятых годов Джелли понял, что ему грозит суд, он закрыл свою организацию от внешних связей и приостановил всяческую активность. Так П-2 стала сверхсекретной организацией, а сам Джелли получил титул великого магистра. Эти времена назвали «семейной эпохой»: в своих действиях П-2 была неотличима от мафии или каморры (ложу называли «кланом Джелли»), а неофашистские воззрения Джелли мешали организации продвинуться дальше в воплощении великого божественного замысла. Тем не менее, деятельность ложи оказалась весьма эффективной в другой сфере: ее членам удалось проникнуть во все области итальянской политики, в Ватикан и даже во всевозможные филиалы американских спецслужб.

В те времена многие политики считали Личио Джелли настоящим президентом страны, который тайно руководит СМИ, опросами, голосованием и предвыборными кампаниями так, чтобы во главе страны оказался назначенный им человек.

Рафаэль поднимает глаза на Сару.

— Для Джелли наступил конец, когда этот несчастный… как там его фамилия… ах да, Пекорелли! Так вот, клан Джелли сам вырыл себе могилу, едва его члены допустили, чтобы список состоящих в организации людей попал в руки журналиста.

У следствия возникло множество вопросов, и престарелому магистру пришлось скрываться в Уругвае.

Как только Джелли отошел от дел, началось подлинное управление ложей. Организация встала на более праведный путь. Последовали годы напряженной работы: пришлось менять Конституцию, судебную и образовательную систему, приобщать к делу новых участников… Андреотти, Бизалья… Собственно, было не важно, к каким партиям они принадлежали. Главное, они «сотрудничали» — порой даже не понимая до конца, что оказывают кому-то помощь. Как правило, журналисты оказывались «хорошими парнями». Они по-настоящему любили… деньги.

Сейчас ложа превратилась в сообщество неуловимых теневых фигур. Вымысел охотников за сенсациями, неуловимая городская легенда, организация, одно имя которой внушает страх всякому, кто решит воспользоваться Интернетом. Ее нет. Это очень удобно, когда нужно реализовать план наподобие того, что замыслили они.

Сара начинает осознавать, что сеть организации раскинута по всему миру. Вплоть до Ватикана — там организация называлась «Лоджия Экклезиа». Когда внезапно скончался папа Иоанн Павел I, во дворце Святого Престола было множество агентов этой ложи.

— В то время Рим был восьмым из лучших городов мира. Финансами занимался епископ Марцинкус, и все, что проходило через его руки, превращалось в золото, — продолжает Рафаэль. — Разумеется, корни процветания были в распространении порнографических изданий, производстве противозачаточных средств или в прочих занятиях, не одобряемых церковью, но производство оружия, политические махинации, взятки, шантаж или отмывание денег оказались гораздо выгоднее в долгосрочной перспективе.

— Даже не понимаю, хочешь ли ты рассказать мне всю правду или, наоборот, пытаешься меня испугать, — замечает Сара.

Девушка задумчиво безмолвствует, и Рафаэль тоже решил сосредоточиться на собственных размышлениях. Теперь их объединяет умиротворенное молчание.

Стюардесса протягивает поднос. Рафаэль и его спутница сосредотачиваются на еде.

— Сейчас было бы как нельзя более кстати принять душ, — Сара потягивается в кресле, чтобы размять руки и ноги.

— Душ можно организовать, — заверяет ее Рафаэль. — Как только приземлимся.

— Это обещание? — с еле заметной улыбкой спрашивает девушка.

— Нет, я никогда не даю обещаний. Но всегда держу свое слово.

Молчание продолжается еще несколько минут. Разговоры и бормотание пассажиров заглушаются шумом двигателей. Сара вновь поворачивается к молодому человеку:

— Как думаешь, с отцом все в порядке?

— Да. Не волнуйся, — твердость, звучащая в голосе спутника, успокаивает.

— Сейчас меня сильнее всего тревожит то, что нас могут задержать в аэропорту, — замечает Сара.

— Успокойся, этого не случится.

— Откуда у тебя такая уверенность?

— Одно из преимуществ моего положения. Кто бы нас ни преследовал, самое необходимое — понимать их образ мыслей. Мы всегда будем опережать их на один шаг. Главное — идти своим путем. И сохранять инициативу.

— И как же они думают?

— Прежде всего, попытаются устранить следы перестрелки и слезоточивого газа.