Смерть по ходу пьесы - [5]

К тому моменту, как Клинг позвонил в дверь, он изрядно промок.

Он подумал, что никогда больше не сделает такой глупости.

Шарин была ослепительно прекрасна. Берт тут же забыл о своем решении.

У нее была кожа цвета жареного миндаля и угольно-черные глаза. Синие тени на веках подчеркивали их глубину. Черные волосы были уложены в прическу в стиле «афро» — это придавало Шарин сходство с гордыми женщинами племени масаев. Высокие скулы были слегка оттенены румянами, а великолепные губы подкрашены помадой цвета бургундского вина. Ее выходной наряд был пошит из ткани того же цвета, что и тени на веках, и отделан крохотными яркими медными пуговицами. Короткая юбка и лакированные туфли на высоких каблуках выставляли ноги Шарин в самом выгодном свете. Сейчас она вовсе не походила на врача-хирурга. У Клинга перехватило дыхание.

— Боже мой! — воскликнула она. — Вы опять промокли!

— У меня зонтик сломался, — сказал Клинг и беспомощно пожал плечами.

— Входите, ну входите же! — приказала Шарин, отступая в сторону и освобождая проход. — Давайте сюда ваш плащ. У нас есть время выпить. Я заказала столик на половину седьмого. Я могла бы встретиться с вами в городе, тогда бы вам не пришлось идти по этому дождю. Вы сказали — итальянская кухня. Здесь есть неплохое местечко в нескольких кварталах отсюда. Можно было бы пройти пешком, но лучше я возьму машину. О Господи, да вы совсем промокли!

Ей пришло в голову, что она трещит без умолку.

Еще ей пришло в голову, что он выглядит чертовски мило с этими светлыми прядями, прилипшими ко лбу.

Она взяла плащ Клинга, подумала, не повесить ли его в шкаф ко всей верхней одежде, потом произнесла:

— Я лучше повешу его в ванной. — И двинулась к выходу из прихожей, бросив на ходу: — Я сейчас вернусь. Располагайтесь как вам удобно, — она сделала приглашающий жест рукой в сторону большой гостиной и исчезла, словно ветер, пронесшийся над саванной.

Клинг вошел в гостиную и на мгновение замер на пороге, осматривая комнату, словно детектив — да он ведь и был детективом. Он быстро обежал гостиную взглядом, фиксируя скорее общее впечатление, чем детали обстановки. Справа у стены стояло пианино. Интересно, Шарин играет? Окна выходили на юг, на залив, но сейчас за льющимися струйками воды ничего не было видно. Диван, обтянутый кожей точно такого цвета, как одеяло из верблюжьей шерсти, которое когда-то было у Клинга. По всем углам разбросаны подушки темных оттенков. Ковер цвета пробкового дерева. Над диваном большая картина, изображающая уличную сценку в негритянском районе, она напомнила Клингу, что Шарин темнокожая.

— Ну так как, — донесся голос Шарин, — что вы будете пить? — И хозяйка стремительно вошла в комнату. Клингу нравилось, как Шарин ходит, и еще нравилось, что она почти такая же высокая, как он сам, ну, может, на пару дюймов ниже. По его прикидкам, в Шарин было пять футов и не то девять, не то десять дюймов росту. — Есть шотландское виски.

— Меня устраивает, — отозвался Клинг.

— Вода, содовая или чистое виски?

— Немного содовой.

— Со льдом?

— Да, пожалуйста. Вы прекрасно выглядите! — восхищенно выдохнул Клинг. Он не ожидал, что сможет высказать свои мысли, и был поражен, услышав слова, слетевшие с его губ.

Шарин тоже выглядела удивленной.

Клинг тут же решил, что он ляпнул что-то не то.

— Спасибо, — тихо ответила Шарин, опустила глаза и быстро подошла к какой-то штуке, которая выглядела как книжный шкаф со встроенным телевизором и стереосистемой. Но, когда Шарин откинула дверцу, за ней обнаружился бар. Клинг наблюдал, как она бросила в два невысоких бокала кубики льда, долила в них виски — «Рыжий Джонни» — и добавила в каждый немного содовой. Потом взяла бокалы и подошла с ними к дивану, рядом с которым неуверенно переминался с ноги на ногу Клинг.

— Садитесь, пожалуйста, — сказала она. — Я сейчас принесу вам полотенце.

— Спасибо, не стоит, — ответил Клинг и тут же провел рукой по своим мокрым волосам, после чего — явно смущенный собственным жестом — немедленно сел. Он подождал, пока Шарин усядется напротив, в кресло сливового цвета, прекрасно гармонировавшее с ее костюмом, и потом поднял бокал. Шарин в свою очередь подняла свой.

— За золотые дни, — сказал Клинг, — и...

— И пурпурные ночи, — докончила за него Шарин.

У обоих был удивленный вид.

— От кого вы это слышали? — спросил Клинг.

— А вы?

— От одного старого знакомого.

— И я от одного старого знакомого, — повторила она.

— Так или иначе, но это хороший тост, — сказал Клинг.

— Итак, за золотые дни и пурпурные ночи, — произнесла Шарин и улыбнулась.

— Аминь, — подытожил Клинг.

Ее улыбка была подобна внезапно засиявшему лунному свету.

Они выпили.

— Ну что ж, неплохо, — сказала Шарин. — Это был долгий день.

— Долгая неделя, — уточнил Клинг.

— Надеюсь, вам нравится северо-итальянская кухня? — поинтересовалась она.

— Нравится.

— Знаете ли, я бы предпочла, чтобы вы не настаивали на том, чтобы мы куда-нибудь пошли...

— Но ведь это первое свидание, — сказал Клинг.

Шарин посмотрела на него. На мгновение ей показалось, что он просто пытается произвести на нее впечатление. Но Клинг был совершенно серьезен — это было видно по глазам. Это было их первое свидание, а на первом свидании полагалось зайти за девушкой и пригласить ее куда-нибудь. В этом было нечто старомодное, затронувшее Шарин до глубины души. Ей неожиданно стало интересно, сколько лет Клингу. Во всяком случае, выглядел он довольно молодо.